Когда насилие вышло из-под контроля, эксперимент был досрочно прекращен. В Робберс кейв все началось с двух групп мальчиков с почти одинаковыми биографиями и системами жизненных ценностей. Позднее это стало называться в психологии «сценарием приема в группу и отторжения из группы». Едва воспринимаемые различия — манера носить шляпу, акцент — превратились в непростительные проступки. Когда посыпались камни, а во время налетов на вражеский лагерь пролилась кровь, у экспериментаторов не осталось иного выбора, кроме как прекратить…
Лукас больше не мог читать. Он закрыл книгу и прислонился спиной к высоким полкам. Ощутив какой-то неприятный запах, он поднес к носу корешок старой книги и принюхался. «Это я
Сколько еще он сможет вести такую жизнь? Читать, есть и спать? Недели уже тянулись, как месяцы. Лукас потерял счет дням, не мог вспомнить, как давно не менял комбинезон и не пора ли бросить его в стирку и переодеться в тот, что висит в сушилке. Иногда ему казалось, что он переодевался и стирал одежду трижды в день. Но могло оказаться, что на самом деле это было дважды в неделю — или, судя по запаху, и того реже.
Лукас прислонился затылком к коробкам с книгами и закрыл глаза. То, о чем он читал, не могло быть правдой. Такой переполненный людьми и странный мир не имел смысла. Когда Лукас задумывался над его масштабами, а потом сравнивал с перспективой провести жизнь в подземной норе, посылая людей на очистку или выясняя, кто и что у кого украл, он ощущал нечто вроде головокружения: словно стоишь на краю пропасти, видя далеко внизу мрачную истину, но не можешь осознать ее, потому что жестокая реальность возвращает тебя назад.
Он сам не знал, сколько просидел, мечтая о другом времени и месте, пока не заметил, что красные лампочки снова мигают.
Лукас вернул книгу в коробку и с трудом поднялся. На экране компьютера он увидел Питера Биллингса возле двери в серверную — дальше ему заходить не разрешалось. На шкафчике возле двери стоял поднос с ужином.
Лукас торопливо прошел по коридору и поднялся по лесенке. Сняв решетку, он аккуратно уложил ее обратно на место и зашагал вдоль рядов гудящих серверов.
— А-а, вот и наш маленький протеже.
Питер улыбался, но прищурился, увидев Лукаса. Тот кивнул в ответ.
— Шериф, — отозвался он.
У него всегда возникало ощущение, что Питер молча над ним насмехается, смотрит на него сверху вниз, хотя они были почти ровесниками. Всякий раз, когда Питер приходил вместе с Бернардом, особенно в тот день, когда Бернард объяснил необходимость оберегать Лукаса, между молодыми людьми возникало нечто вроде конкуренции, напряжение, которое Лукас четко осознавал, хотя и старался сгладить. Оставшись с Лукасом наедине, Бернард взял с него обещание хранить тайну и сообщил, что готовит Питера на роль мэра и что они с Лукасом когда-нибудь станут работать бок о бок. Лукас старался помнить об этом, когда забирал поднос. Питер наблюдал за ним, задумчиво нахмурившись.
Лукас собрался уходить.
— Почему бы тебе не посидеть и не поесть здесь? — спросил Питер, прислонившись к массивной двери в серверную.
Лукас замер.
— Я видел, как ты сидел здесь с Бернардом и ел, но ты всегда торопишься уйти, когда прихожу я. — Питер наклонился вбок и заглянул между рядами серверов. — Кстати, чем ты тут занимаешься целыми днями?
Лукас ощутил себя в ловушке. Он не чувствовал особого голода и собирался поужинать позднее, но обычно лучшим способом отделаться от такого рода разговоров было поскорее очистить тарелки. Он пожал плечами и уселся на пол, прислонившись к шкафчику и вытянув перед собой ноги. Сняв крышку, он обнаружил на подносе тарелку супа, сваренного непонятно из чего, два ломтика помидора и кусок хлеба.
— В основном вожусь с серверами, как и прежде. — Он решил начать с чего-то простого и откусил хлеба. — Единственная разница в том, что мне больше не приходится идти домой в конце дня. — Он улыбнулся Питеру, дожевывая.
— Верно, ты ведь живешь где-то на средних этажах?
Питер скрестил руки на груди. Лукас наклонился в сторону и выглянул мимо него в коридор. За углом слышались голоса. Ему вдруг захотелось вскочить и побежать — просто так, ради возможности побегать.
— Почти, — поправил он. — Моя квартира практически наверху.
— Так считают все, кто живет в середине, — рассмеялся Питер.
