расхаживал по комнате, поглядывая то на нее, то на гаечный ключ на полу. Джульетта подошла к постели, чтобы успокоить девочку, и тут поняла, что кричала не она.
На руках девушки что-то зашевелилось.
Джульетта замерла возле постели.
— Нет, — прошептала она.
Риксон шагнул к ней.
— Стой! — Она направила на него нож.
Риксон взглянул на раненую ногу и остановился. Собиравшие вещи мальчики замерли. Никто в комнате не шевелился, кроме пищащего младенца на руках у девушки.
— Это ребенок?
Девушка стала баюкать малыша. Она вела себя как мать, но ведь ей было не больше пятнадцати… Джульетта даже не знала, что такое возможно. Уж не потому ли имплантаты начинают вставлять в таком раннем возрасте? Рука скользнула по бедру, невольно проверяя, на месте ли бугорок под кожей.
— Просто уйди, — жалобно произнес парень. — Нам и без тебя было хорошо.
Джульетта положила нож. Она боялась выпускать его из рук, но еще худшим казалось подходить с ним к постели.
— Я вам помогу. — Она повернулась, желая убедиться, что парень ее услышал. — Я работала в месте, где ухаживают за новорожденными. Позволь мне…
Она протянула руки. Девушка отвернулась к стене, заслоняя от нее младенца.
— Ладно. — Джульетта подняла руки, показала ладони. — Но больше вы так жить не будете. — Она кивнула мальчикам и повернулась к замершему Риксону. — Никто из вас. Так жить не должен никто, даже последние спасшиеся.
Она мысленно кивнула, приняв решение.
— Риксон, собирайте вещи. Только самое необходимое. За остальным мы потом вернемся.
Она кивнула мальчикам. Штанины их комбинезонов были грубо обрезаны чуть ниже колен, а ноги испачканы землей с фермы. Они восприняли кивок как разрешение собирать вещи. Похоже, им очень хотелось, чтобы здесь командовал кто-то другой. Кто угодно, лишь бы не старший брат — если он был их братом.
— Скажи, как тебя зовут. — Джульетта присела на постель к девочкам, пока остальные копались в вещах. Она с трудом сохраняла внешнее спокойствие и боролась с тошнотой от мысли про детей, рожающих детей.
Проголодавшийся младенец захныкал.
— Я пришла помочь, — сказала она девушке. — Можно посмотреть? Это мальчик или девочка?
Юная мать расслабилась. Она отвернула уголок одеяла, показались прищуренные глазки и поджатые красные губы младенца не старше двух-трех месяцев. Крохотная ручка помахала матери.
— Девочка, — тихо ответила она.
Прятавшаяся за ней малышка робко взглянула на Джульетту.
— Вы уже дали ей имя?
— Еще нет.
Риксон сказал что-то мальчикам, чтобы те перестали драться из-за какой-то вещи.
— А меня зовут Элиза, — сообщила младшая, высовывая голову из-за старшей. Элиза показала на свой рот. — У меня зуб шатается.
Джульетта рассмеялась:
— Ну, с этим я смогу тебе помочь, если захочешь.
Она воспользовалась случаем и пожала руку младшей девочки. На Джульетту нахлынули воспоминания о роддоме, где работал отец: встревоженные родители, драгоценные младенцы, надежды и мечты, порождаемые и разбиваемые лотереей. Потом она подумала о своем брате, которому не суждено было выжить, и на глаза навернулись слезы. Что этим детишкам довелось пережить? У Соло хотя бы было нормальное детство. Он знал, что значит жить в безопасном мире. А в каком мире росли эти пятеро… нет, уже шестеро детей? Что они видели? Ей было их невыносимо жалко. И эта жалость граничила с отвратительным и печальным желанием, чтобы никто из них не появлялся на свет… Впрочем, его быстро сменило чувство вины за то, что такая мысль вообще пришла ей в голову.
— Мы заберем вас отсюда, — сказала она девочкам. — Соберите свои вещи.
Один из мальчиков подошел и поставил рядом ее сумку. Он извинился и стал укладывать в нее вещи, когда Джульетта услышала другой странный писк.
А это еще что?
