Перезагрузка (1942 г.)
Языки пламени лизали уже почерневшие поленья. Душистое мясо на шомполах. Костёр, шашлыки.
Я огляделся. Сидел я на берегу широченной реки, у костра на чурбаке. За кустами слышались голоса нескольких человек. Но первый вопрос, который у меня возник – где я? А потом – почему трава такая высокая? С какого перепуга кусты полностью зелёные, снег же только пошёл?
На поляну вывалились Брасень, Прохор и Кот с охапками хвороста. Увидев эту троицу, я вспомнил, что это мир Кузьмина, что было чекистское мозгокопание, а всё остальное мне причудилось. Может, меня опять контузило, и всё это мне привиделось? Все трое были в форме. Я тоже пощупал петлицы. Я – старший лейтенант. Но Брасень тоже старшина. А Прохор – сержант. Кот лишь был без знаков различия.
Они подошли, стали мне рассказывать что-то. Я не слушал. Курить хотелось, но в карманах не было ни привычных папирос, ни кисета с табаком, ни трубки, даже зажигалки и то не было.
– А где курево?
Этот невинный вопрос сильно их напряг. Все трое застыли, выпрямились, уставились на меня.
– Кузьмин? – спросил Кот.
– Нет, блин, Пушкин! Где моя трубка? Хоть папиросы?
Кот прыгнул к сваленным в кучу вещмешкам, выхватил «Моторолу», крикнул в неё:
– Улей, Овода срочно вызывает Кот.
– Овод, – через несколько минут прохрипела рация.
– Объект требует курить, – косясь на меня, сказал Кот.
Я лапнул бок – кобуры нет. Оружия никакого. Гля, что происходит?
– Он в порядке? – спросила рация.
– Оружие ищет, – ответил Кот.
– Буду. Глаз не спускать! – рявкнула рация, щёлкнула.
– Кот, что это за шпионское кино? – спросил я его.
Они молча смотрели на меня.
– С кем связывался? И откуда ты «Моторолу» взял?
– Медведь, ты?
– Нет. А кто должен быть? Винни-Пух?
– Ребята, похоже, Медведь вернулся!
– Я, честно говоря, что-то ничего не понимаю. Что я тут делаю? Что вы тут делаете? И почему трава уже так отросла?
– Медведь! Он!
Они подлетели ко мне, облепили, затискали, со слезами на глазах и дебильными улыбками на лицах. Что-то хором говорили. Что рады, что я пришёл в себя. Вот тут я испугался. Что со мной эти мозгоёжи сделали? Для меня пропали… А сколько же времени я отсутствовал, что трава успела отрасти?
Заскрипели тормоза где-то неподалёку, послышался топот множества ног, на поляну вылетели Кельш с пистолетом и два бойца НКВД с автоматами. Бойцы мгновенно взяли всех нас под контроль своих глаз и стволов, а Кельш настороженно подошёл ко мне.
– Отойти всем!
Троица мгновенно отскочила. Кельш подошёл вплотную, наклонился, внимательно всматриваясь в мои глаза.
– Да в чём дело, Колян Коляныч? Эксперимент не удался?
– Данилов?
– Упаси Господи! С чего вы взяли? Кузьмин я, Колян Коляныч. Забыли? Ведущий, как там вы обозвали, эксперт, что ли? Шаман, он же Медведь, он же Пух, он же…
– Когда война закончится? – так же настороженно спросил он.
– И когда же она, проклятая, закончится! А вас какая версия интересует? Наша с вами? Это от нас зависит. У Голума она не кончится.
Он отбросил пистолет, сграбастал меня в объятия.
