Кельш заржал довольный, разлил опять, продолжил:
– Вообще, гостинцев больше. Но они прячутся, усиленно маскируются. Многие пытаются покинуть страну. Живыми не сдаются. И ни один сам не пришёл.
– А что его ждёт? Участь экспериментальной крысы? Начинки банковского сейфа? Кольца всевластия, владеть которым тяжело, но врагу, а тем более другу, отдать ещё боязней? И вы удивляетесь, что дураков нет?
– Почему сразу так?
– А как? Если вы словите гостинца, какая судьба его ждёт? Нет, Николай Николаевич, себе, только честно, самому себе ответьте, что его ждёт? Кем он станет? Останется ли он свободным человеком, да и человеком вообще? У себя спросите: владей старший майор госбезопасности Кельш информацией о пути развития оружейных технологий на ближайшие двадцать лет, а в комплекте биографиями своих непосредственных начальников, их начальников, а также их будущих гонителей и хулителей, включая детали, которые станут известны только после смерти этих деятелей, а сейчас, естественно, жутко секретных, какая судьба ждёт старшего майора госбезопасности? А когда всем значимым фигурам на доске станет ясно, что смерть Кощея уже не в игле, яйце, утке, зайце, щуке, сундуке за семью замками в тёмном-тёмном лесу, а в голове одного конкретного человека?
Кельш, невидящим взглядом смотрящий в стену, передёрнул плечами.
– М-да!
– А они за подобной судьбой в очередь выстроятся? Кто поумнее – прячется от вашего всевидящего ока.
– Но как они не понимают, как важны их знания для страны!
– Так ли важны? У вас в руках множество знаний и предметов их, иного, времени. И все они – образцы иных технологий. И что? Кому это надо? Ученые, говоришь, головами покрутили? Суки! Правильно их гэбня в шарашках гноила, интели поганые. Блин, нам враг не нужен, нас наша же «элита» постоянно и гробит, мрази! Была аристократия – вырезали, стали партфункционеры, огромный госаппарат, командование армии элитой, но тоже, блин, гниль и гной. Мразь вырезали, мразь новая пришла!
– Но-но!
– Ули но-но! Ты не делай вид, что я не прав! Ты и сам так считаешь! Для проформы мне «но-но!», должность обязывает? А когда говном этим захлебнёмся, опять Сталин будет виноват?
– А Сталин-то при чём?
– А ты у гостинцев спроси! Мой был уверен, что Сталин во всём виноват. Один! Это он в тридцать седьмом лично пятьсот-мильонов-невинно-убиенных лично расстрелял. И немец в Москве оказался, потому что Сталин лично таких «гениальных» полководцев расстрелял, как Тухачевский, Якир и других засранцев, фамилий не помню. Это тот Тухачевский, что тамбовских мужиков газами травил? Тот, что запретил танки радиофицировать? Тот, что разработал теорию пехотного тарана? Тот, что требовал сотню тысяч самоходных самоваров без радио, без топливо-, маслозаправщиков? Без мобильных мехмастерских? Без транспортно-заряжающих машин? Без бронированных командных машин? Без бронетранспортёров для мотопехоты? Этот гений кабинетный? И чего стоили эти сотни тысяч танков с противопульной бронёй без материально-технического обеспечения, без поддержки артиллерии и авиации, без пехоты? Первая же неделя войны показала – ничего они не смогли. Боевая стоимость – ноль, а для страны они дорого стоили. Очень дорого. Сколько автомобилей, грузовиков можно было сделать из этого же металла за эти же человеко-часы?
Я сплюнул, вскочил, расхаживая вдоль нар, декламировал:
– Это эти учёные качали головами? Или те, что строили сверхтяжёлые самолёты со скоростью полёта раненого петуха? Без радио, без герметизации, без защитного вооружения, без… Без всего! Им, да и вам, товарищи чекисты, дали образцы радиосвязи, уже выпускающиеся нашими заклятыми друзьями за океаном. Связь и взаимодействие родов войск – основа боевых действий сейчас. И что? У янкесов есть технические возможности, а у наших – умственное бесплодие? Опять пехотными колоннами воевать будем? А бабы новых нарожают? Не нарожают. Баба теперь хитрой станет. За подобное отношение к её детям вам широкую и глубокую узду покажет, но рожать на убой не станет. И этим учёным всё равно – красные, коричневые? Главное – пайка посытнее да звание погромче? Ах да, и признание заклятых западных друзей! Как же я забыл? Признание народа? На фига? Народ – быдло! Вот на Западе – народ! А тут – скот!
Кельш с интересом меня разглядывал. Когда я выдохся, спросил тихо:
– А что делать надо?
– И это вы у меня спрашиваете, товарищ генерал? У меня? Старшины, лейтенанта, ротного командира? Серьёзно рассчитываете, что я вам помогу?
Он по-прежнему смотрел с интересом и немного насмешливо. Я сдулся:
– Я не знаю, Николай Николаевич. Не знаю. Много думал над этим, но ответа не нашёл. Эти уроды – сорняки рода человеческого…
– И решил действовать привычно.
– А давай я тебе сказку расскажу. Живут соседями два мужика. Один – агроном, другой – просто крестьянин, мужик. Мужик огород с картохой руками полет из года в год, а агроном посмеивается. Привёз пакетик с названием из шестнадцати букв, мужик и прочесть не смог. Агроном развёл в воде и огород опрыскал. Сор весь и повял. И расти перестал. Мужик сорняки дёргает, а агроном посмеивается. На следующий год – опять то же самое. На третий год сор
