обуви нет.
– Красивый, – как-то обиженно сообщает мальчик. У самого у него лицо немного девчоночье, маленький носик, тонкие губы, большие круглые глаза. В целом довольно симпатичный.
– Ты тоже, – улыбаюсь. Мало ли, может, человек переживает на эту тему. Подросток все-таки.
Он еще шире открывает свои круглые глаза и вдруг в два прыжка оказывается на ближайшем дереве. Если б я не знала Азамата, то ни за что бы не поверила, что люди могут так быстро и ловко двигаться, но, видимо, парень просто много тренируется. Он тем временем добирается до вершины дерева и так же проворно спускается вниз. Свешивается на коленках с нижнего сука и протягивает мне ветку, усеянную какими-то орехами.
– Спасибо, – говорю я обескураженно.
Он как-то странно фыркает, всасывается обратно в крону, после чего сигает на соседнее дерево и исчезает в листве.
Я пожимаю плечами и топаю в указанном направлении. Минут через пять выхожу к грибному болоту, где наши сапогатые добытчики как раз все собрали и топчутся на берегу, обтирая с ног ил.
– О, Лиза, – замечает меня Азамат. – А где остальные?
– Бродят, я немного угуляла.
– Надо их уже скликать, у нас емкости кончились. Ого, откуда у тебя эти орехи?
Тирбиш, Шатун и матушка тоже внимательно изучают ветку в моей руке.
– Да я там, – машу веткой в сторону, с которой пришла, – какого-то мальчишку встретила, на дереве сидел. Он мне сорвал. Наверное, сын сторожа…
Азамат задумывается.
– У нашего сторожа сыновья все взрослые. А он не назвался? Здесь поблизости больше и не живет никто, тем более с детьми…
– Не назвался. Ну он такой, подросток скорее. Одежка вся драная, по деревьям прыгал, как белка.
Матушка вдруг вытаращивается на меня так, что мне не по себе становится.
– А он сказал что-нибудь?
– Ага, два слова. А что?
Матушка расслабляется, а вот Азамат наоборот.
– Погоди-ка, а уши или руки его ты не разглядела?
– Руки длинные очень, – припоминаю. – Ушей не видела, все волосами завешено, но такое впечатление, что у него под этими волосами еще что-то было кроме ушей.
– А ногти? – допытывается матушка. – На руках или на ногах, какие?
– Я как-то внимания не обратила, – пожимаю плечами. Пытаюсь вспомнить, как это выглядело, когда он мне ветку подал. – Он ветку держал не большим пальцем, а между указательным и средним. Да в чем дело-то?
– Да видишь ли… – Азамат вдыхает поглубже. – Есть шанс, что это был лесной демон.
– И чего тогда?
– Ничего. – Азамат мотает головой. – Теперь уже ничего, а вообще это самый страшный хищник в любом муданжском лесу.
– Э? Да? А предупредить?
– Я был уверен, что их здесь нет. Но, видимо, пришли… Так, ладно, надо созывать всех и идти домой. Демон он или кто, нам тут больше делать нечего, все равно места в корзинах нету.
Азамат набирает побольше воздуха и издает такой мощности свист, что, по-моему, земля дрожит. Через несколько минут все собираются, и мы поворачиваем к дому.
– Так что, – спрашиваю шепотом, – нам теперь в лес не ходить?
– Нет, ходить можно, только аккуратно. Раз он тебе подарил птичьи орехи, значит, ты ему понравилась, и нападать он не будет. Но лучше иметь с собой что-нибудь съестное, если снова его встретишь. Сытые они не нападают, если не разозлить.
– Я не понимаю, он ведь человек. Странный, конечно, но… Думаешь, он правда мог бы кого-то убить и съесть?
– Еще как. Лесные демоны только притворяются людьми, и не очень успешно. У них большие подвижные мохнатые уши и кривые когти на руках и ногах. У некоторых еще и хвост торчит. Но все-таки… Ты уверена, что он с тобой говорил?
– Да, конечно, он на мелкого показал и спросил «Твой?», а потом сказал «Красивый».
– Тогда, наверное, это все-таки был не демон. Ну или не знаю, может, бывают полукровки, хотя я о таком не слышал. Демоны не могут говорить, они не люди. Это все равно что твои кошки бы заговорили, понимаешь?
– Может, это очередной Ирликов посланец?
– Может… В любом случае, не повредит оставлять ему у края леса какую-нибудь еду. Лучше всего сливки или масло.
