меня из своих открытых кабин, скаля белозубые улыбки, и никаких знаков не делали.
Я аккуратненько зашёл на полосу, где была выложена гостеприимная «Т», сел и порулил к постройкам. Сюда же подкатил крытый грузовичок, из которого высыпали красноармейцы и взяли меня в сплошное кольцо. Подошёл офи… красный командир:
– Ваши документы, товарищ Субботин.
Я подал паспорт.
– Еще нужен пропуск на наш авиазавод.
Я подал пропуск.
Внимательно изучив мои бумаги, старший лейтенант удовлетворённо хмыкнул, усмехнувшись своим мыслям:
– Пройдёмте на гауптвахту. Вам придётся подождать. До выяснения, так сказать.
Мы и прошлись до одной из построек. Два бойца следовали за нами, словно конвойные. До меня ведь уже дошло, что объект, оказывается, секретный. Истребители явно прикрывают его с воздуха, и наблюдение за окружающим пространством тут поставлено. Если бы я не сел сам – меня бы посадили. А поскольку я и так заходил на полосу – просто сопроводили.
В светлой комнате у двери стояли два часовых снаружи и два – изнутри. А ещё там сидел товарищ Конарев в военной форме. Знаки различия на нём были капитанские, а эмблемы – авиационные, но ремень и, как следствие, кобура отсутствовали. Несгораемый шкаф у стены, письменный стол под зелёным сукном с парой телефонов.
Если кто ещё не сообразил – даже один телефон на рабочем столе нынче редкость. А уж два – это признак неслабой крутизны.
Сопровождавший меня лейтенант устроился за этим столом, снял одну из трубок и принялся диктовать кому-то данные из моих паспорта и пропуска.
– Вы, право, словно ребёнок, Александр Трофимович, – вместо приветствия стал пенять мне Конарев. – Всё-то у вас молчком да с рывка. То и дело приходится всё бросать и вытаскивать вас из неудобных положений.
Я повинно повесил голову.
– Ладно, ждать уже недолго. Часика через два-три всё окончательно выяснится, и любезнейший Павел Сергеевич подкинет нас до гостиницы.
Скажу прямо – лейтенант за столом вёл себя корректно. По первой же просьбе выдал мне чистой бумаги и изредка косил взглядом на почеркушки, которыми я покрывал лист за листом. Во время показа в Горьком Поликарпов однозначно указал на то, что я перебрал с примитивизмом в конструкции транспортного самолёта, и категорически настаивал на применении четырёхлопастных винтов изменяемого шага вместо двухлопастных, сделанных из дерева.
– С вашей легкой руки, молодой человек, принято решение о создании самостоятельного производства авиационных винтов. В Соединенных Штатах у фирмы «Гамильтон Стандарт» закуплена лицензия. Вовсю завозят и устанавливают необходимое оборудование. Да и на моторостроительных заводах отдельные типоразмеры начали изготавливать. Шняги, как вы их нарекли, стали обычным делом – их применяют в большинстве новых машин и даже иногда устанавливают на старые, – сказал он мне. – Так что, батенька, не судите о нашем времени, как о периоде дремучести. Уже готово производство и втулок, и цельнометаллических лопастей под самые разные моторы. Как вы выразились – модельный ряд. Извольте продумать изменения ещё до начала выпуска серийных машин.
Вот я и устроился продумывать.
За работой время прошло быстро – открылась дверь, и к нам на гауптвахту вошёл товарищ Крутилин. Тот самый, который был сначала инок, а потом – старший лейтенант. Сейчас он, несмотря на летнюю жару, был в пиджачной паре и со шляпой на голове.
Поздоровавшись, предъявил лейтенанту какой-то документ, а затем выпроводил его вместе с часовыми, что стояли у двери.
– Итак, товарищ Субботин. Поскольку вы часто действуете импульсивно и не совсем предсказуемо, было принято решение снабдить вас документом, который поможет выпутаться из непредвиденных ситуаций, вроде прорыва на режимный объект, – на стол легли аккуратно оформленные корочки с моей фотографией и текстом-вездеходом. То есть мне от имени главы государства давались права совать нос, куда захочу, и требовать всего, что понадобится.
– Надеюсь, вы не станете лезть куда ни попадя, размахивая этим удостоверением. Оно именно на непредвиденный случай, а не таран для открывания всех дверей.
– Ничего себе – степень доверия! – воскликнул я. – Это что же такое случилось?
– Во-первых, вы довольно серьёзно накуролесили с этим прилётом в Воронеж. Во-вторых, в Америке действительно разрабатывают истребитель «Аэрокобра», и нам удалось нащупать канал приобретения авиационных радиостанций. Они высоко оценены специалистами. Принято решение о… не будем вдаваться в детали.
– То есть по этой бумаге я могу заправиться на любом аэродроме?
– Постарайтесь лишний раз её не предъявлять. Обходитесь более рутинными методами. Дело в том, что степень недоверия к вам уменьшается довольно медленно – уж очень неправдоподобным выглядит происходящее. И процесс этот – обратимый, поскольку качество ваших воспоминаний далеко не безупречно. Вы ведь явно скрываете от нас немало важного.
