– Противник нарастит толщину танковой брони, в том числе и крыши.
– Понятно. Дальше.
– Стрелять почти вертикально вниз приспособлены самолёты с задним винтом. Но на них стоят только пулемёты. Москалёв предложил пушечное вооружение на машине с толкающим винтом. Остаётся надеяться, что он с этим успеет. К тому же три пары бомб, которые тоже можно положить прицельно – хорошее подспорье в охоте на танки.
– Тогда не лучше ли тебе помочь Александру Сергеевичу?
– Не лучше. Он в подсказках не нуждается. Мне кажется, разумней поработать с товарищем Антоновым – он ведь пока ни сном, ни духом о предстоящей разработке грузовой машины.
– И сном он, и духом. Задание поступило во все конструкторские коллективы. Но команде Яковлева сейчас не до него. Да всем не до него, если честно – идёт непрерывный поток изменений в связи с прекращениями поставок то одного, то другого, то третьего. У одного Поликарпова тихо.
– В Горьком многое было спланировано заранее. Машины обкатаны, технологии отлажены, производственные запасы сделаны, – поспешил я вступиться за Николая Николаевича. – А куда уходит столько «Сараев»? Их же каждый день по двенадцать-пятнадцать штук забирают, считай, прямо с конвейера уходят, даже без испытаний.
– Перегон до фронта и есть испытания. Приходится снабжать окружённые войска по воздуху, раненых вывозить, некоторые части вообще стали, как ты писал, аэромобильными. Летчики только и ругают твои тихоходы за медлительность и хвалят за неприхотливость. Вот на них и уходит весь крупняк. И не крупняк тоже. Даже «дегтярёвы» авиационные со складов повыгребали, даже ПВ-1, что из «максима» переделали в двадцать шестом, и те подоставали.
– А ШКАСы? – не понял я.
– А чем мы будем вооружать настоящие боевые самолёты? Те же «сушки», Ар-2, По-1 и По-3? Мошки, опять же?
– Разве их берут в войска? Ведь второго москитного полка так и не сформировали!
– Ещё как берут. Самолёты-разведчики требуются каждой дивизии, а эти малыши уходят от любого истребителя. А если на них оказывается кто-нибудь из твоих птенцов, так еще и самого охотника может слопать. Короче, Субботин! Занимайся ты техникой, а организационные вопросы и политические проблемы мы уж как-нибудь без тебя порешаем. Говорили мне, будто ты сам просил, чтобы звание у тебя было не больше капитанского. Не передумал?
– Никак нет, товарищ генерал. Нельзя мне шишкой выпирать.
– Ладно. Отправляйся в Саратов и начинай там с Антоновым разрабатывать транспортник. Как – не мне тебя учить. Свободен.
Повернулся, вышел и призадумался: так в Горький к Поликарпову или в Саратов к Антонову? Мне больше нравится Горький.
Глава 46. Опять грузовоз
Олегу Константиновичу Антонову пока только тридцать пять лет – впереди у него долгая жизнь, заполненная созданием прекрасных машин- долгожителей. Если кто-то подумал про Ан-2, то это правильный ход мысли. Если вспомнил про крупные и ёмкие Ан-8, Ан-10 и Ан-12 – тоже молодцы. Но я более всего благодарен ему за трудягу Ан-24, на славу поработавшего на наших пассажирских авиалиниях. И за целую кучу его более поздних модификаций.
Заехал я за ним в Саратов после того, как договорился с Николаем Николаевичем о приёме нового конструктора в руководимый им коллектив на должность ведущего по вновь открытой теме. Так что о формальностях позаботился заранее. Наши прорисовки захватил с собой и умыкнул будущего зубра отечественного самолётостроения прямо на своей спарке.
Тут, в Горьком, в давно сработавшемся не слишком большом коллективе как раз обсуждали две новости. Во-первых, мяли в руках отрез стеклоткани отечественного производства, которую стали выпускать после неоднократных моих подталкиваний. Я-то думал, что это элементарно, достаточно просто рассказать идею, но оказалось, что технологию отыскали где-то в Америке и с заметным трудом освоили у нас.
Второй необходимый для получения стеклопластика компонент был эпоксидным клеем, выпускаемым в Швейцарии и продающимся свободно. Назывался он «Аральдит» и, к счастью, в крупных объёмах стоил не слишком дорого. Эти материалы в моих умелых руках быстро соединились и образовали весьма причудливую конструкцию, которую, после отвердения, мы дружно мяли, гнули, били, рвали и ломали.
Если есть из чего, то я знаю как. Мне известно, каким образом соединять полученные детали, каковы требования к шаблонам для их выклейки, и целая куча маленьких хитростей, связанных именно с этим материалом.
И вот, в момент, когда я был готов торжествовать по поводу открывшейся перспективы внедрения в отечественную авиапромышленность нового материала с великолепными качествами, к нам на опытный участок пришел начальник заводской лаборатории и забрал эпоксидку. Всё, что оставалось – а это была почти половина жестяного ведёрка.
– Сказали, что поставок больше не будет, – любезно объяснил он, глядя на мою вытянувшуюся от огорчения мор… лицо. – Сами понимаете – время военное, а Швейцария ссориться с Гитлером не станет. Того, что успели привезти, хватит только на клей. Зато какой превосходный клей!
Опишу, что у нас придумалось: двадцатиметрового размаха верхнерасположенные крылья шириной около двух метров были идеально прямыми. Квадратного сечения фюзеляж шириной и высотой по четыре метра и двенадцать в длину спереди заострён на четыре грани и сзади
