косо срезан снизу – тут откидывалась разгрузочная аппарель. Сверху над ней нависал двухкилевой хвост. Добавлю ещё укосины под крыльями, идущие от днища к серединам тонких плоскостей. И пару подвешенных под этими же крыльями моторов – двенадцатицилиндровых пятисотсильных однорядников воронежского производства.
Просто и неприхотливо. С одной стороны, напоминает мотопланер, с другой – широкофюзеляжный самолёт. Многоколёсное неубираемое шасси, где колёса поставлены одно за другим для уменьшения давления на грунт – тоже срисовал у Антонова и именно для Антонова. Так что – все по-честному.
Вот так выглядел эскизный проект, который предстояло защитить на макетной комиссии.
Так уж получилось, что мотогондолы и механизацию крыла взялись проектировать в Воронеже – у ребят большой опыт в том, как наладить нормальное охлаждение подобных двигателей, а по крылу они помогли просто потому, что мы тут, в Горьком, элементарно зашились бы без них. Шасси почти без изменений пришло с «Сарая», как и приборная панель, в своё время честно стянутая с По-2. Мы применили довольно много узлов с серийных самолётов.
Грузоподъёмность у нас получилась около двух с половиной, хотя и три можно было поднять. Зато скорость по расчётам выходила больше трёхсот, но меньше четырёхсот. Да, по весовой отдаче машина несколько уступала моему убогому биплану, но зато она не была тихоходной. И сразу имела культурный вид. Длина разбега и пробега тоже вышли больше, чем у «Сарая», однако меньше, чем у Ли-2. То есть мы сделали нечто промежуточное, хотя, в некоторых отношениях этот самый Ли-2 собирались слегка переплюнуть.
И вот, прибыли мы в Москву вчетвером – Поликарпов, Москалёв, Антонов и я, а тут нас сразу от трапа забирают и везут прямиком в Кремль. Оказывается, Сталин собрал совещание по проблемам авиации, а нам сказали, что в управлении ВВС будут рассматривать наше предложение. Вот даже не знаю – нарочно нас путают, или это простой и незамысловатый организационный бардак. Мне думается, что бардак – я этого добра за последнее время накушался…
Людей собралось много, даже незнакомые лица были. Архангельский, Сухой, Ильюшин, Яковлев – не знаю, в каком качестве тут последний – то ли как главный конструктор, то ли как заместитель наркома авиапромышленности? Лавочкин, Петляков… и моя Мусенька тихонько сидит в уголочке. Я тоже устроился рядом – нам, капитанам, не стоит быть на виду, когда кругом чуть не сплошные генералы, да ещё и адмирал Кузнецов.
Но главное – докладчик, не кто-нибудь, а Валерий Павлович Чкалов.
– В смешанную авиадивизию были собраны все самолёты, находящиеся на настоящий момент в производстве, – начал рассказывать этот авторитетный авиатор. – Все они прошли проверку в условиях театра военных действий на Дунайском направлении. На истребителях товарищей Поликарпова и Москалёва останавливаться не буду – они свои задачи выполняют. Однако вопрос к Николаю Николаевичу у меня всё-таки есть: где обещанный По-5 с мотором воздушного охлаждения и пушечным вооружением? И что за странное распоряжение об отзыве из войск старых добрых одноместных УТИ-16. Они, хоть и не особо скоростные, но маневренные и хорошо вооружены. Я, признаться, ограбил несколько кадровых частей, чтобы скомплектовать из них хотя бы полк.
– Спокойнее, Валерий Павлович! Вернутся к тебе твои УТИ-16, но уже под индексом По-5. В Первомайске в передвижных мастерских начата замена в них М-62 на М-82.
– Постойте! Это что, с них снимут все ШКАСы? – Чкалов посмотрел на меня.
Я кивнул.
– Ладно. Хотя бы двухместные остаются.
– На них тоже запланирована замена двигателей, но во вторую очередь.
– А вот этого делать не следует. Мы их приспособили для штурмовки зенитных батарей. Пушки из крыльев поснимали, навесили реактивных снарядов, и теперь они расчищают дорогу бомбардировщикам. Накрывают залпом издалека, а потом причёсывают из ШКАСов, пока зенитчики шарахаются. После этого у бомбардировщиков есть время отработать по объекту в спокойной обстановке.
Простите, отвлёкся. Так вот, в отношении истребителей Як-1 дела обстоят не столь радужно. То есть, в принципе, машина вполне перспективная, но до ума не доведена. Полк, что воевал на них, я пересажу на По-3. Вооружённость, летные качества те же, но хлопот с ними практически нет.
ЛаГГ-3 летчики характеризуют как перетяжелённый, однако очень ценят за высокую боевую устойчивость – очень крепкий планер. Возможно, товарищ Лавочкин прислушается к мнению товарища Гудкова, и они вместе попытаются увеличить энерговооружённость за счёт применения более мощного двигателя воздушного охлаждения.
Тут все почему-то посмотрели на мужчину, сидящего рядом с Яковлевым. Тот встал и развел руками:
– От моторов М-82 для бомбардировщиков Су-2 мы недавно отказались. В то же время в очереди на них стоят те самые По-5, с которыми нас так торопит товарищ Чкалов.
– А почему молчит товарищ Субботин? – нарушил тишину Сталин.
– Опытные образцы, испытания, установочная партия, войсковые испытания, – ответил я, встав и одёрнув гимнастёрку. – В конце концов, результат оценивает действующая армия.
После этой банальности все снова перевели взгляды на Чкалова.
