Усмешка тьмы

– Не хочу. На сегодня представление закончено. Спать.

– Спасибо, что одолжил комп, Марк, – приободряю его я. – Мы хорошая команда.

Он останавливает видео на моменте, когда Табби только-только представляет себя залу.

– Можно оставить диск у себя?

– Отдай пока Саймону на всякий случай, – говорит Натали. – Потом, когда он закончит свою работу, затри хоть до дыр.

Марк достает диск и прячет в коробочку.

– А комикс утром можно будет почитать?

– Он Саймону тоже нужен для книги.

– Да, я хотел бы и сам его еще порассматривать – говорю я, чувствуя растерянность. – Завтра отдам тебе, лады?

– Это она тебя заставляет так говорить. Я всегда бережно отношусь к вещам. Бабушка и дедушка разрешают мне трогать у них дома все, что захочу.

– Что это за разговорчики, Марк! А ну, быстро выключай компьютер и ложись спать! – на этот раз в голосе Натали прорезается приказной тон.

– Прости, парень. Меня твоя мама тоже наругает, если я встану на твою сторон, – я забираю у него диск и хлопаю по плечу. – И все равно спасибо!

Когда за нами закрывается дверь, я тихо спрашиваю:

– Надеюсь, ты не думаешь, что я на него плохо влияю?

– Нет, ты влияешь плохо только на меня.

– Хорошо, что твои родители нас сейчас не слышат.

Она загадочно улыбается.

– Знаешь, я буду не против, если ты мне поможешь.

– Что, нужно с ними поговорить?

– Я не про них. Я про Марка. Понимаю, ему непривычно видеть тебя все время здесь, но он уже готов привыкнуть. Поэтому дай ему понять, что твое присутствие – не повод ложиться спать не вовремя.

– Мне тоже нужно время привыкнуть. Из меня пока что не самый лучший семьянин.

– Не прибедняйся, Саймон. Он очень гордился тем, что ты привез его в школу.

– Это он так сказал?

– Мне не нужны слова. Я и так вижу. Я ведь его мать.

Интересно, стоит ли сейчас упоминать Николаса? Я пытаюсь начать разговор, но это куда сложнее, чем мне представлялось: лицо словно стало плохо прилаженной неуправляемой маской. – Так когда ты нас снова покидаешь? – спрашивает Натали, прежде чем я успеваю выдавить хоть слово. – Я тогда запишу его в продленку.

– Я уточню время, хорошо?

– Да, до завтра это подождет, – говорит она, а я уже включаю свой компьютер. Для меня сейчас любая возможность отвлечься – камень с души: слишком неприятно осознавать, что мне страшно начинать разговор об отце Марка. Пока Натали пристраивается на диване, я логинюсь в системе «Фрагонета».

здаров друг.

лети в ЛА и я там тя встречу. фильмы стар-ка годами леж. неразобр., копаца придеца тебе. наверняка там есть этот твой таби т. задерж- ся мож на стока скока надо. у меня могут идти съемки, но это фигня, если хошь дам тебе роль. жду ответа.

вилли

– Ну вот, меня уже приглашают в Лос-Анджелес, – сообщаю я, когда немного отхожу от стиля письма мистера Харта.

– Здорово! – Натали глядит мне через плечо. – Ух ты. Этот тип – ему лет десять?

– Нет, он взрослый человек, хоть и пишет как десятилетний. Режиссер. Видишь, мне предлагают роль.

– Интересно. Что за фильмы? – в ее глазах играют бесенята. – Можем сняться вместе?

– Ты попала в точку, – вздыхаю я. – Его дед снимал немые комедии. Он снимает порно. Вот подменяются понятия с течением времени.

– И как, примешь его предложение?

– Если ты не полетишь со мной – ни в коем случае. Да и потом, он наверняка так шутит.

– Ну-ну, смотри у меня, шутник. А в Престон-то поедешь?

– Если не найду того, что нужно, в Интернете, то да.

– Заглянешь к своим родителям?

– Посмотрю, будет ли время, – натыкаясь на ее задумчивый взгляд, я добавляю: – У них его было предостаточно, и они ни разу не дали о себе