Люди на берегу размахивали руками.
Чрезвычайно гордый оказанным доверием, подросток Кван поднял парус, и лодка заскользила по волнам. На ее носу устроился Варда, а Кван сидел на корме с рулевым веслом. Тот, Ида и Никита уселись на лавке почти в центре, под парусом.
Шли в сотне метров от берега. Так невозможно сбиться с курса, да и в случае опасности можно быстро пристать к берегу.
– Пробки для ушей взяли? – спросил Никита.
Ида покраснела.
Пробки прихватили все, кроме Квана.
– Варда, что же ты не предупредил рыбака?
– Запамятовал. Но как только сойдем на берег, сам выстругаю, – клятвенно пообещал охотник.
К вечеру они прошли вдоль берега, откуда гнались за ними две пироги с воинами. Их снова заметили, и несколько мужчин выбежали к урезу воды. Однако, приметив в лодке женщину, они тут же разбежались. О, не зря Ида старалась!
К берегу пристали уже в сумерках. Варда сразу обследовал близкий лес и вернулся с двумя деревянными палочками-пробками для ушей Квана.
Еда на вечер у них была, и потому, поужинав, улеглись спать: Ида на шкуре, мужчины – на земле. Один Кван устроился в лодке – так ему было привычнее.
На следующий день они миновали разрушенное селение сирен. Тишина и безмолвие владычествовали там, и только обожравшиеся грифы- стервятники лениво перелетали с места на место.
При виде селения Ида заплакала: слишком свежи были воспоминания, слишком сильно они бередили душу. Может быть, Ида и хотела бы пристать к берегу, походить по селению, вспомнить своих подруг, но ее явно отпугивали многочисленные грифы-стервятники. Да и Никита не горел желанием делать здесь остановку. Не стоило беспокоить духов безвременно ушедших из жизни, обитателей этого последнего пристанища.
А дальше потянулись берега незнакомые.
Через несколько километров местность оказалась безжизненной – ни птиц, ни зверей. Все деревья были сломаны, повалены, причем лежали вершинами в одну сторону. Путники приближались к эпицентру взрыва одного из крупных осколков метеорита – ведь Никита ясно видел, как раскололось на несколько частей небесное тело. Самый крупный осколок, ядро, пронесся дальше, за горизонт.
Зрелище было угнетающим, а потом и вовсе апокалипсическим: выжженная, без травы и деревьев земля, тишина и пепел. Жутковатая картина – как после ядерного взрыва. Выручало то, что под парусом шли быстро.
Постепенно на месте пожарища стали появляться островки целой травы, потом – сломанные, но не сгоревшие деревья, и только к вечеру путешественники увидели нетронутый лес.
По прикидкам Никиты, кусок упавшего метеорита фактически уничтожил все живое в диаметре полусотни километров. Им тогда еще повезло, что они не успели пройти дальше, к самому эпицентру, – тогда бы от их тел остались только обгорелые головешки. Никиту передернуло.
На ночевку они остановились на берегу, к воде близко подступал лес. Поужинав, улеглись спать: Кван в лодке, остальные – на берегу.
В середине ночи Ида разбудила Никиту.
– Тут кто-то есть, – прошептала она ему на ухо.
Никита прислушался – полная тишина. И глаза к темноте уже успели адаптироваться, что-то видели. Только смотреть было не на что: берег, деревья и – никакого движения.
– Я ничего не вижу и не слышу, – прошептал он в ответ.
– Я его чувствую. Чужой рядом, он изучает нас.
– Где он?
– Между нами и лесом.
Никита всмотрелся. Что-то неосязаемое, почти невидимое сдвинулось. Когда это «нечто» стояло, заметить его было совершенно невозможно, но когда оно двигалось, изображение за ним становилось нечетким, смазанным, похожим на мелкие квадратики – как при глюках цифрового изображения на мониторах.
Черт! Арбалет в лодке, а Варду будить не хотелось. Проснется, говорить начнет и вспугнет невидимку. Непонятно только, друг это или враг, и как ему удается достигать невидимости? Тело такое или он использует хитрую накидку? Во времена, когда Никита жил в XXI веке, такие накидки были изобретены. На самом деле они часть видимого спектра поглощали, а часть – отражали. На такой накидке было изображение близлежащей местности, она просто сливалась с нею, как маскировочный халат. Но халат имел один незыблемый рисунок. Если расцветка была для осеннего леса, в пустыне человек в таком маскхалате будет виден, а в накидке – нет, она приспосабливается к пейзажу.
Для путников разница большая. Если это накидка, то она – продукт высоких технологий, и существо, ее надевшее, – из развитого народа. Но если тело прозрачное, то это может быть даже животное – имеет же простейшая медуза почти прозрачное тело?
Никита потянулся рукой к Варде – надо слегка его толкнуть. Охотник спит чутко, но неожиданно для Никиты Варда прошептал:
