– Так, проходите, тут раздевалка, снимайте с себя всё, потом заходите в саму залу купания, об ваших же вещах мы позаботимся.
Сказав это, он вышел из довольно влажного и жаркого помещения: в своей полушинели он, наверное, и вспотеть уже успел.
Я стянул с себя всю одежду. Потом, подумав, что если оставлю тут все вещи, то они обнаружат нож, завернул его в мастерку и потащил с собой в душевую. В конце концов, она, мастерка, была несильно грязной (за что спасибо оставленному в машине бронежилету), и постирать её я мог и сам, всего лишь чуть-чуть прополоскав в воде.
Когда мы вышли из раздевалки, то оказались в большом помещении, разделенном на две части стенкой из дерева. Стена была небольшая, где-то метра полтора в высоту, и поделена на секции, границы каждой из которых обозначали уже довольно ржавые, от постоянной влажности, металлические листы. В каждой секции было по одному душевому крану, привязанному сверху к гвоздю. На высоте человеческого пояса располагался включатель- выключатель воды. А регулировщиков напора и температуры здесь, видимо, не было. Но жаловаться всё равно грех. И так очень даже неплохо.
Все выбрали места у правой стороны стены.
Так как Пётр не мог сам мыться, я решил чуть помочь ему: после того, как быстро помоюсь сам, поменяться с ним местами и чуть обмыть его. Из коляски ему вылезать опасно: пол скользкий. Поэтому лучше будет, если он сам немного приподнимется я сядет ровно, тогда ещё и спину удастся помыть.
Я повернул включатель и резко отошел. Спустя секунду, как и ожидалось, из крана полилась холодная вода. Ещё через мгновение я услышал подобное из чужих кранов за раздельными створками.
Постояв в стороне, я подождал, пока жидкость чуть нагреется. И через минуту это произошло. Да, давно я такой воды на своём теле не ощущал: у нас в Спортивном Соглашении только холодная имелась, и то из вырытого колодца или старых запасов, иногда удавалось подогреть на костре и самому чуть сполоснуться горяченькой. А тут, не скажу, что это был кипяток, однако она была тёплой! Именно такой, по которой я так соскучился.
В первые же секунды мне расхотелось выходить из этого места. Тут было так хорошо и уютно, что я бы здесь даже спать, скорее всего, остался бы. “Интересно, а завтра с утра нам дадут тут недолго помыться, мол, перед дорогой? – подумал я. – Хм. Навряд ли, хотя, надо будет спросить”.
Я упёрся руками во влажную древесину и свесил голову под водными струями. О, как же это приятно. От переполнявшей меня радости, по телу побежали мурашки, а пальцы рук непроизвольно напряглись. И только в этот момент я понял, насколько сырое это дерево: оно сминалось под моими ладонями, будто пластилин. А когда я отнял длани обратно, то увидел впечатавшиеся следы пятипалой конечности.
“Ого, его бы уже менять пора, – подумал я, взяв кусок мыла и размазывая его по голове”.
Быстро намылил, немного потёр, смыл – не думаю, что это можно назвать толковым мытьём головы, однако мне этого хватило: длина волос позволяла.
Потом ещё чуть постояв под водой и обтерев себя руками с шеи до пят, я, наконец, уступил Петру. Закатил его под мерно стекающий поток.
С восклицанием радости “Охохох”, он чуть приподнялся, позволив мне обмыть ему спину. Сейчас Пете труднее всех, так что помогать ему нужно обязательно.
Выйдя за пределы разделяющих кабинки металлических листов, я увидел моющихся по бокам Георгия и Антона.
И тут мне стало интересно:
– И зачем же ты обманул Никодима у входа в убежище? – спросил я у Гоши, глядя по сторонам: не подслушивает ли кто, хотя это сейчас было меньше всего вероятно.
– По той же причине, по которой ты оставил себе тесак: не привык на чужой территории без оружия находится.
И оно правильно. Хотя, с другой стороны, обманывать – неправильно. Но ведь Гоша пока не собирался принимать по назначению свою винтовку, которая раньше была пневматической, а теперь рассчитанной под патрон 9?18. Конечно же, это далеко не снайперский калибр, однако именно под него было легче всего переделать пневматику: в два раза увеличить в диаметре ствол (наверное, самое трудное), поставить более мощный возвратный механизм (для большей скорости пули при вылете), герметизировать досылатель, поставить кожаную манжету, немного увеличить затворную раму и выстругать самому новый магазин под пули калибра 9,27. Всё. Больше ничего делать не надо: своё собственное огнестрельное оружие сделано.
Гоша так и поступил. Теперь он был довольным владельцем снайперской винтовки, которую, можно сказать, сделал сам.
Однако, если она боевая, то значит, она может убивать людей. А это значит две вещи: даже здесь Гоша не собирается терять бдительность, и Никодим несильный знаток пневматического оружия.
Гоша провёл ладонью по трёхдневной щетине, недовольно цокнул, посмотрел на прикреплённую к деревянной стене небольшую фанерную жёрдочку, на которой, кроме неровного куска хозяйственного мыла, ничего не было, и продолжил мыться. “Да, станков по близости не наблюдается, поэтому сегодня из нас вряд ли кто побреется” ? подумал я, проведя рукой по подбородку.
Я ещё недолго подержал Петра под душем, после чего отвёл его коляску в сторону. Сам же взял мастерку, вынул, находившийся в непроницаемых для воды металлических ножнах, тесак, положил рядом, взял кусман мыла, намылил ткань у пояса, потёр две стороны друг о друга и смыл. После поводил куском мыла в районе груди, там потереть не удалось, виновны пластины, поэтому пришлось сразу смыть: и так нормально.
Всё, для меня мытьё было закончено. Для остальных. Как я понял, тоже оно подходило к концу. Антон уже подходил к проёму ведущему в
