все ясно? Разбежались!
Артист ушел направо, вокруг здания станции, и спрыгнул на пути. Искать иголку в стоге сена – вот как это называлось. Десятки составов, тысячи вагонов. И Барс мог спрятаться в любом. Переговоры диспетчеров разносились эхом над поездами, отражались от зданий и вагонов, возвращались назад еще более непонятные, чем раньше. Артисту всегда казалось, что вот эти трудно воспринимаемые выкрики – такая же профессиональная особенность, как неразборчивый почерк врачей.
Но думал сейчас не об этом. Где может быть Барс? Куда бы сам Артист направился на его месте? По идее, самый оптимальный вариант – запрыгнуть на движущийся состав и свалить, но вроде пока ни один товарняк через разъезд не проезжал. Был один вяло постукивающий колесами на стыках рельс, но и тот остановился почти сразу.
Артист пролез под вагоном на следующий путь. Начал осматривать пломбы на дверях. Не нашел ни одной разорванной.
– Эй, вы чего тут делаете? – Старый путеец в оранжевой безрукавке держал в руках молоток на длинной ручке. – Одного прогнал, другой явился. Вам чего, медом здесь намазано? А ну вали отсюда, пока полицию не вызвал! Еще и с оружием!
– А другой тоже с оружием был? – просто так, на всякий случай спросил Артист.
– Да такому оружие не нужно, увидишь – испугаешься.
Артист с трудом верил своей удаче.
– Как, ты говоришь, он выглядел?
Постарался как можно точнее описать Барса.
– Да вроде похоже. Особенно про лица. И еще в крови весь.
– А где он стоял?
– А ты чего меня расспрашиваешь? Я же сказал: топай, не то полицию вызову!
– Именно это и нужно сделать! И чем быстрее, тем лучше! Так что, где он стоял?
Путейщик указал и добавил:
– Чудной он был. Сказал, что боится под поезд попасть, и хотел узнать, по какому пути ближайший пройдет, чтоб поскорее перейти. Если боишься, зачем вообще через пути ходишь? Я же говорю – чудной он.
– Отец, а правда, какой? Чет мне тоже боязно как-то.
– От ты батюшки, что же вы какие все пошли. Сами вон с автоматами ходите, а все боязно. С девятого пути, сибирский. Сейчас отходить будет. Давай шустрей тогда, а то он длиннющий, устанешь ждать, пока проедет.
– Спасибо, отец! Вот уж выручил так выручил!
– Да шагай… И спасибо скажи, что полицию не позвал.
– А вот это зря, – сказал Артист уже на ходу. – Вызови и расскажи о нашей беседе. Обязательно расскажи!
Сам нажал кнопку на рации и негромко произнес:
– Внимание! Возможно, обходчик видел объект на девятом пути. Дальняя от депо часть разъезда.
– Ясно, – прозвучал в ответ голос Лопарева. – У нас тут тоже наводка образовалась. Есть подозрение. Проверяй, но сам не лезь.
– Понял.
Артист нашел указанный путейцем состав и пошел вдоль него, внимательно присматриваясь. И вдруг наткнулся на дорожку из темных капель крови. Она привела к одному из вагонов. Пломба сорвана, на двери красный отпечаток ладони.
Артист только собрался сообщить остальным, как неожиданно на запястье завибрировал АА-счетчик, показывая присутствие рядом аномалий.
– Что за?..
Откуда аномалия могла взяться здесь?! За Барсом таких способностей не замечалось. Если только…
– Олег? – позвал Артист, позабыв об осторожности. – Олег!
В вагоне что-то стукнуло, потом створа отъехала в сторону. Мутанта Артист не видел, это с таким же успехом могла быть и ловушка, устроенная Барсом. Но в этот момент стало почему-то все равно. Даже не так… Сейчас Артист чувствовал, что это именно Олег. Он убрал автомат за спину и забрался в вагон.
Измученный и израненный мутант сидел в углу, опустив голову на колени.
– Олег?
– Привет, Артист. Рад, что ты выжил.
Голос Говоркова. Значит, точно он! Подошел ближе.
– Что последнее помнишь?
Олег вздохнул:
– Как с тобой в операционном зале говорили, а потом вдруг стою возле автосалона на Крылатской, вокруг куча трупов, в руке горло какого-то солдата, и
