меньше… Из балки вымахнули и наперерез… Хорошо, людей много на стенах стояло, на свадьбу любовались. Крик подняли. И стража не растерялась. Все, кто мог, в седла сел… Не успели, конечно… Слишком много волков было. Лошадей зверье всех порезало. Зато людей почти не тронули… У нас же как… Пограничье. Без сабли или рогатины даже пастухи не ходят. Мужики стали в круг. Баб и девок внутрь… Ну а волк — зверь умный. Зачем ему с человеком силой меряться, если лошадей хватает? Да еще и в постромках…
— Подожди, — я остановил рассказчика. — Какие волки? Ты о чем говоришь?
— Как о чем? — удивился стражник. — Вы же, ваша светлость, сами спрашивали: что необычного этой зимой в Янополе приключилось.
— Да, но я о нападении крестоносцев хотел узнать.
— Крестоносцев?.. — стражник широко перекрестился. — Слава Богу, в этом годе миловал. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не накликать. От них нам бы точно не отбиться.
Рассказ стражника Рудольфа о волках подтвердили все, кто, как и мы, ужинал в гостинице. Даже заезжий купец, случайно оказавшийся в Янополе на зимние святки. Но самое главное, как один, побожились, что в здешних местах отродясь не бывало лекаря по имени Себастьян. И даже если предположить, что при постриге монаху дали другое имя, то все равно из троицы нынче здравствующих городских лекарей за последние годы никто не женился. Поскольку не по возрасту им женихаться. Даже самый молодой, Ганс Крауткопф, давно пятый десяток разменял. Впору внуков нянчить.
Но если так, то более не приходилось сомневаться, что Конрад фон Ритц говорил правду, а в монастыре мне солгали. Непонятным оставалось только одно: зачем?
Если предположить, что отец-настоятель хотел подобным образом спровадить с монастырского двора чудище, то к чему такие сложности? Указал бы мне на порог, и всего делов. Я и спорить не стал бы. А выдумывать такую историю, без какой-либо гарантии, что я на нее поведусь, по меньшей мере глупо. Стало быть, не сходятся края. Игумен производил впечатление человека мудрого и к опрометчивым деяниям не способного.
Лев Ольгердович, посвященный в суть дела, с таким выводом согласился и заметил, что скорее всего, настоятеля монастыря самого ввели в заблуждение. Но к чему гадать, если можно у него самого спросить? Или у брата Себастьяна. Заодно поглядеть, насколько он действительно немой…
Несмотря на усталость и мягкую постель, поднялись мы с княжичем вместе с янопольскими петухами. А может, и раньше. Во всяком случае, когда они раскукарекались, я уже подпоясывался.
Время на завтрак тратить не стали, взяли приготовленную паней Марысей снедь с собой. И восход солнца встречали уже в дороге…
Ехали быстро. Даже я, подгоняемый сомнениями, неожиданно наловчился и держался в седле вполне сносно. А может, просто не замечал неудобств, погруженный в беспокойные мысли.
Оно же как говорят? Мол, человек ко всему привыкает, даже к повешенью. Сперва дергается немного, а после привыкает и висит спокойно. Шутка мрачная, но по сути правильная. За редким исключением, все стоит воспринимать философски.
Вот и я стал свыкаться со своим перемещением и больше не рефлексировал по безвременно утраченному будущему. Родителей только вспоминал. Жалко их… Я-то хоть знаю, что случилось, а они небось вконец испереживались. Ну да ладно. Как говорится, «Господи, дай нам силы превозмочь то, что зависит от наших усилий, дай терпения выдержать то, что нам неподвластно, и разум — дабы отличить одно от другого».
Но всему есть предел, а непонятная возня уже начинала раздражать. Особенно после обретения мною первичной, так сказать, сущности.
Лев Ольгердович тоже помалкивал. Держался на полкорпуса впереди и не оглядывался. Думал о чем-то своем. Может, о человечке, который так точно наводил его на мой след?
Я поравнялся с княжичем и тронул за локоть. Лев Ольгердович дернулся, придержал лошадь, и только после этого повернулся ко мне заспанным лицом.
— Случилось что?
Вот же ж, ешкин кот! Я думал, он размышляет, а он спал себе… Даже завидно стало.
— Извини, княже, если спрошу лишнее, но как знать, что важное, а что нет, пока ответа не получишь…
— После того, как ты, Степан Олегович, открыл мне все свои тайны, можешь задавать любые вопросы, — Лев Ольгердович зевнул и помотал головою, прогоняя сон.
— Скажи, ведь ты, прежде чем в Розиттен отправиться, сперва в монастырь заезжал?
Княжич кивнул и зябко поежился.
— Что-то сон не отпускает. Да. Первая весточка была, что Людоед объявился у святой братии. Вот я и помчался в обитель. Мы с тобою всего на пару часов разминулись. А потом — гроза погоню остановила. Все следы смыла. К счастью, как оказалось… Был бы ты в том обличие, о котором рассказывал, я вполне мог бы сперва в бой ввязаться. Нет, не зря отец любит приговаривать, что излишняя торопливость только при ловле блох полезна.
— И что дальше?
— Ничего особенного. Подождал пару дней, вдруг снова объявишься, а потом мне подбросили записку, что Людоеда следует искать в замке фон Ритца.
