— Какая-то аллегория? — предположила Алена, на что Джейк резко запротестовал:
— Не думаю. Но сейчас нам не до золота. Подумаем о насущном.
— Да, — согласился Озраэль. — Я пойду, — с этими словами он приблизился к Алене и со всей возможной целомудренностью коснулся губами ее щеки. — Береги себя, ложись спать и не высовывайся из приюта. А ты, Джейк, головой за нее отвечаешь.
— Договорились, — хмуро буркнул алхимик, уселся на диван и с напускной строгостью принялся отчитывать Алену: — И зачем ты на ночь глядя эликсир выпила? Только продукт перевела.
А Алена, красная, будто спелый томат, даже не слушала его. Забота Озраэля тронула ее до глубины души, и сейчас это была не просто благодарность, а нечто другое. Она не могла объяснить слабость в ногах и путаницу слов, а еще — безумное нежелание расставаться с демоном здесь и сейчас.
— Поспи, все будет хорошо. — Тяжелые ладони легли Алене на плечи, вынуждая принять неизбежное. — Завтра приду с новостями, может, разузнаю чего.
— Я… тебя провожу до калитки, — умоляюще пролепетала Алена и первая шмыгнула к двери.
Озраэль вышел следом под аккомпанемент многозначительного Джейкова покашливания. Дверь бытовки закрылась. Они остались одни во дворе. Стояли молча, глядя друг другу в глаза. Озраэль любовался возбужденным блеском Алениных глаз, с наслаждением ловил каждую нервную искорку. Он ждал, боясь спугнуть, боясь нарушить их ночную идиллию. Он предоставил Алене полное право выбрать самой, каким будет следующий шаг.
А бедная «кошка» забыла обо всем. В тот миг ей хотелось одного — прижаться к широкой, надежной груди демона и застыть так, пока все само не решится. В тот миг ей было даже подумать страшно, что Озраэль уйдет и оставит ее. Черт! Почему она не понимала этого раньше? Почему не замечала заботы и искренности, так необходимых ей, как воздух?
— Побудь еще немного со мной, Озраэль, — пролепетала наконец непослушными губами и потянулась руками к шее демона.
Озраэль не выдержал — помог. Уложил «кошкины» ладони себе на плечи, склонился к запрокинутому, пышущему жаром личику с бешеными глазами, в которых жил заманчивый страх перед неизведанным и мешался лихорадочный коктейль из боязни и любопытства.
Когда Алена, зажмурившись, потянулась к нему губами, Озраэль медлить не стал — накрыл их поцелуем. Девушка прижалась к нему сильнее, а демон, почувствовав, какой озноб ее колотит, чуть не потерял голову. Сдержался. Запретив себе даже думать о страсти, подавил внутренний огонь, вложив в поцелуй всю возможную нежность.
— Оказывается, это не так страшно, — призналась Алена, прижавшись лицом к Озраэлевой груди.
— Чего тогда дрожишь? — улыбнулся демон. Он скинул пиджак, закутал в него Алену и, опустившись на единственную ступеньку бытовки, усадил ее себе на колени. Она вновь прильнула, теплая, беззащитная.
— С тобой так спокойно, Озраэль, — легкая головка легла на плечо демона, выдох приятно согрел шею, — прости, что сомневалась в тебе, не верила и язвила. Прости, что считала тебя самодовольным пустышкой, озабоченным бабником и пошляком. Я думала, ты ищешь во мне какую-то выгоду, но ошиблась, как видишь. Выходит, не все демоны такие?
— Все такие, — хриплым голосом ответил Озраэль. От Алениной трогательной доверчивости на душе у него стало гадко от собственных поступков и лжи. Говорят, все тайное когда-то становится явным? А ведь верно. Медленно отстранив от себя Алену, демон рассказал ей все. И про корпоративную квартиру, и про походы в кошкины сны, и даже про наемников… — Можешь думать обо мне, что хочешь, можешь ненавидеть — заслужил. Только, Алена, знай одно: каким бы ни было твое ко мне отношение, я все равно помогу тебе. Я доведу дело до конца, отыщу твое тело и верну к жизни, чего бы мне этого ни стоило. Знай… — Он хотел закончить речь еще парой-тройкой высокопарных фраз, но взгляд девушки остановил его, будто резкий удар под дых. В глазах Алены не было ни ненависти, ни разочарования, ни гнева, только пустота. Словно душу ее переполнили матовой плотной чернотой, за которой не видно ничего — ни чувств, ни эмоций.
Это был крах всех чаяний и надежд. Озраэлево признание топором разрубило робкий мостик возникшего доверия. В тот миг демону хотелось убежать, исчезнуть, провалиться сквозь землю, но он все же выдавил из себя:
— Я должен быть честным с тобой, поэтому сказал все как есть. Все, как было, ведь теперь я о своих поступках сожалею. Не надо объяснять, почему я так поступил, ты все правильно сказала и про озабоченность, и про самодовольство.
— Почему… — эхом повторила за ним Алена.
— Потому что я тебя люблю.
Он быстро встал и пошел к калитке. Уже на выходе обернулся, чтобы встретиться с «кошкой» взглядом. Теперь в ее глазах блестели слезы, а в глубине черных зрачков таились обида и боль. Она молчала, и демон, решив не усугублять ситуацию, шагнул на улицу. Будь что будет — ненависть или презрение, — он примет то, что заслужил, а еще поможет.
В машину он сесть не успел, резкий окрик оглушил его:
— Старший демон преисподней Озраэль, вы арестованы по обвинению в коррупции, мошенничестве, подлоге, убийстве людей и уничтожении душ.
Озраэль и пикнуть не успел. Кто-то могучий и здоровый, как гора, заломил ему руки. Уткнувшись лицом в капот своего «ламборгини», демон скосил
