Теперь он улыбался, обретя свой привычный ритм.
– У Иисуса есть план. Он собирается установить Царство Божие на Земле, и Он выбрал наш скромный городок и нашу скромную церковь зерном, из которого Его величие будет расти. Мы были избраны, чтобы стать первыми гражданами Царства Господа, как предсказано пророками: «Иисус принесет свет и правду в этот больной и беспорядочный мир, и падшие послужат пушечным мясом для битвы Христа…»
Кори почувствовала, как Анна взяла и сжала ее руку.
– Мамочка, мне страшно.
Кори тоже была напугана, но ободряюще улыбнулась дочери.
– Совсем нечего бояться, – прошептала она.
– Я хочу домой.
– Тише.
Кори положила руку на плечо Анны и сосредоточила свое внимание на пасторе. Она слышала плач и крики других напуганных детей и шепот родителей, пытавшихся их успокоить. Воцарившийся в церкви страх был почти материален, хотя молодой женщине было непонятно, почему слова пастора вызвали такую реакцию.
Проповедь продолжилась. Это была гипнотическая смесь из пересказа бесед пастора с Иисусом, пророчеств из Библии и его личной интерпретации того и другого. Уиллер детально описал свой план строительства церкви Живого Христа, призвал всех помочь в сборе пожертвований и добровольно работать для завершения его проекта, который навсегда изменит судьбу человечества.
Уиллер был вдохновляющим, умелым оратором. Кори должна была это признать. Страх, повисший в воздухе вначале, превратился в предвкушение и ожидание, а потом в восторг. Мужчины, окружавшие ее, распевали «Слава Господу!», а женщины выкрикивали «Аллилуйя!», и Кори вдруг сама почувствовал, как ее захватывает, несмотря на страх, вихрь восторженных эмоций, вдохновленных словами пастора.
Только вот… Где-то в глубине души она не могла понять, зачем понадобилась Уиллеру вся эта мирская суета – просьбы о пожертвованиях и помощи волонтеров, – если Иисус уже поручил ему строить Его церковь. Разве Иисусу, который мог исцелять больных и оживлять мертвых, нужны были все эти обычные приемы телевизионных проповедников, чтобы гарантировать, что Его воля будет выполнена?
Пастор Клэн Уиллер снова взглянул на Кори, и женщина содрогнулась, ощущая свою вину за святотатственную мысль. Кто она такая, чтобы сомневаться в действиях Всемогущего?
Кори провела остаток проповеди, сосредоточившись взглядом на спинке скамейки в предыдущем ряду и стараясь вслушиваться в слова проповедника.
После службы они с Анной быстро пошли к своей машине. Девочка, обычно воодушевленная и чрезмерно разговорчивая, после вынужденного молчания в церкви была тихой и немного подавленной, поэтому они шли молча. И другие прихожане почти не говорили друг с другом, тихо подходя к своим легковушкам и пикапам.
Кори шагала к их «Ниссану». Внешне все было нормально: она шла, держа за руку Анну, на ее лице застыло обычное спокойное выражение, но на душе было мятежно. Она была напугана, глубоко, по-настоящему напугана, и казалась себе персонажем когда-то увиденного фильма, знавшего, что конец света неизбежен, но не имевшего возможности поделиться этой информацией с окружающими людьми, беспечными и счастливыми.
Но почему Второе Пришествие вызывало у нее подобные чувства?
Второе Пришествие.
Она хотела разделить свой груз с Ричем, рассказать ему о происходящем, он бы успокоил ее и убедил в том, что все будет в порядке. Но она знала, что Рич не поверит в пришествие Христа. Он объяснит это религиозным энтузиазмом, подумает, что Уиллер или лгал, или был введен в заблуждением собственным фанатизмом.
Кори, вероятно, подумала бы так и сама, если бы не знала Уиллера и сама не слышала, как он говорил со своей паствой; не существовало никакого способа правдоподобно имитировать это сверхъестественное воодушевление, эту способность вызвать ликование и страх, которой он обладал.
И так было всю эту неделю, только что поняла она.
Они добрались до машины, Кори достала ключи из сумочки и открыла дверцу машины для Анны.
– Иисус действительно говорил с пастором? – спросила дочь.
Нет не говорил, хотелось ответить Кори, но она поняла, что не сможет лгать дочери.
И почему бы ей хотеть лгать?
– Да, говорил, – ответила девочке мать.
Она обошла машину и подошла к водительской дверце. Анна дотянулась до замка со своего места и отперла дверь.
– Иисус страшный? – спросила она.
– Перестань задавать так много вопросов.
Анна упрямо сложила руки на груди.
