Недавно отпочковавшийся от родительского дерева, он впервые поднялся из недр, вышел на поверхность ковчега и теперь внимал Вселенной, постигая смысл своего существования.
Маленький, еще не окрепший куст. Шелестящий.
Жизнь обещала множество открытий. Впереди ждали миллионы звездных систем – исследуя их, засеивая мертвые миры спорами жизни, он будет медленно взрослеть, пока однажды не почувствует в себе силу и потребность стать частью ковчега, укорениться в одной из множества пещер, принимая на себя одну из функций, необходимых для успешного, бесконечного, как сама Вселенная, полета…
Илья вздрогнул всем телом, открыл глаза.
Над ним возвышалось исполинское дерево, чья крона почти полностью скрывала свод пещеры.
«Я последний из Шелестящих, – промелькнула чужая мысль. – Ты – не моя пища, – мягко, но настойчиво продолжал голос в рассудке. – Ты – мое спасение, возрождение, если только захочешь и сможешь помочь».
Илья растерялся.
Галлюцинации?!
«Мы стали едины. На время». – Шепот, действительно похожий на шелест листвы, прозвучал отчетливо, понятно, словно язык дуновения ветра и тихого шороха веток был знаком от самого рождения.
«Отпусти меня!» – потребовал он, заметив, как трое Шелестящих – чахлые отпрыски родительского дерева – подошли ближе.
«Я сделаю так. Но позже. Я последний, понимаешь? Им, – одна из ветвей вдруг склонилась над тремя замершими кустиками, – им развиваться тысячи лет, прежде чем придет пора к укоренению. Но намного раньше ковчег превратится в лишенную атмосферы глыбу камня. Я не могу в одиночку контролировать все системы, а большинства из них попросту не стало с гибелью собратьев».
«Как это случилось?» – При всей незавидности собственного положения Илья не собирался хвататься за соломинку галлюцинаций. Ему требовалось нечто большее, иначе поверить в собственную вменяемость будет сложно, учитывая все обстоятельства, сопутствующие появлению в травмированном рассудке этого странного шепота.
«Ты готов услышать мою историю?»
«Я готов выслушать доказательства, что ты – не плод моего воображения. Верни мне мнемонический интерфейс и убери эти поганые отростки из моей головы!»
«Тогда наше общение станет невозможным», – невозмутимо ответил шелестящий голос.
«Ну хорошо… – Илья смирился. – Я потерплю… Расскажи, как ты остался один. Что случилось с вашим ковчегом?»
Семейство малых небесных тел двигалось в межгалактической пустоте.
Двадцать четыре космических объекта образовывали растянутое построение: впереди, медленно вращаясь, летела лишенная атмосферы, испещренная кратерами карликовая планета. Ее сателлитами являлись семь крупных астероидов, образующих тесную группу, замыкали построение глыбы льда, припорошенные метеоритной пылью.
Их полет длился сотни тысяч лет.
Звезды, холодно взирающие на космических странников из бездонных глубин пространства, практически не меняли своего местоположения, лишь изредка одна из крошечных искр вдруг начинала медленное движение, отрывалась от созвездия, лежащего по курсу, и постепенно разгоралась, со временем превращаясь в пылающий шар.
Шелестящий не только передавал образы в рассудок Ильи, но и воспринимал ответные мысли человека, внимал возникающим ассоциациям, пытаясь постичь их смысл и дать ответ:
– Нет. Нам ничего не было известно о гиперкосмосе. Мы придерживались иных технических решений и возможностей.
– Зачем вы отправились в путь?
– Наша звезда угасала. Первоначальной целью был поиск новой родины, но от поколения к поколению мы свыклись с космосом как со своей новой средой обитания, увидели и изучили множество разных его проявлений – великолепных и катастрофических, – но нигде не встречали жизни, похожей на нашу.
– Разве на вашем пути не попадались планеты, обладающие биосферами? – удивился Илья.
– Мы видели немало миров и цивилизаций, – ответил Шелестящий.
– Тогда в чем дело?
– Существа, – к примеру, такие, как ты, – нас не интересовали. Мы игнорировали их, избегали контактов.
– Почему?
– Ваш век недолог. А мы были незыблемы, пока ограждали себя от нежелательных контактов.
– Не понимаю, в чем проблема?
– В образе мышления. В способах достижения целей. Вы агрессивны, скоротечны… Мы же способны тысячелетиями ждать, пока на пути повстречается
