освещенную гостиную. Я осторожно скользнула вдоль стены, стараясь не выходить на открытое пространство. Заняла удобную позицию в густой чернильной тьме, падающей от лестницы. С нее мне было видно практически все, что происходило в гостиной, но я сама не боялась быть обнаруженной. Я вся обратилась в слух.
Посередине гостиной стоял Фарлей. Он выглядел очень суровым и мрачным, как будто только что закончил проникновенную речь.
– Нет, это немыслимо! – услышала я голос Аннабель, которая оставалась вне поля моего зрения. – Я против, господин дознаватель. Категорически против того, что вы предложили! Не стоит тревожить прах моего мужа. Умер – и пусть покоится с миром.
– Я тоже против, – поддержал ее Альвин.
Брата Ричарда я видела. Он стоял около камина и вертел в руках какую-то безделушку.
– А что, если в нашем доме после этого заведется назойливое и вредное привидение? – пояснил он. – У моего отца был настолько отвратительный характер, что он вполне может остаться здесь и изводить нас даже после смерти.
– Смею напомнить вам, господин Эшрин, что этот дом с натяжкой можно назвать вашим, – язвительно проговорил Фарлей. – Все мы слышали желание баронессы Эмилии…
– Вредная старуха исчезла, – перебил его Альвин и зло ухмыльнулся. – А стало быть, действует старое завещание, по которому ее состояние переходит к моему брату, Ричарду! Не думаю, что он выгонит свою семью под открытое небо.
Я зарыскала глазами, пытаясь обнаружить, где сидит Ричард. Но, судя по всему, он выбрал для себя какое-нибудь дальнее кресло, которое было за пределами моей видимости.
– Кстати, вы, судя по всему, совершенно не расстроены загадочным исчезновением баронессы Эмилии, – проговорил Фарлей.
– А с чего мне переживать? – Альвин жестокосердно фыркнул. – Я уверен, что старуха давным-давно выжила из ума. К тому же, как сказала Ребекка, моя бабка уже одной ногой в могиле. Полагаю, смерть единственного сына стала для нее сильным потрясением. И старуха окончательно рехнулась.
– Альвин! – ахнула Аннабель, видимо, неприятно потрясенная такими пренебрежительными рассуждениями своего сына.
– Или же она вздумала покончить с собой, – продолжил вредный мальчишка, проигнорировав восклицание матери. – Наверное, висит сейчас где-нибудь в яблоневом саду, покачиваясь на ветру.
– Уверен, что для вашей семьи самоубийство Эмилии послужило бы настоящим подарком, – со скрытой насмешкой заметил Фарлей. – Особенно с учетом ее желания переписать завтра все состояние на гроштерский сиротский приют.
– И вы абсолютно правы, никто из нас переживать бы не стал, – прямолинейно брякнул Альвин.
– Говори за себя, – услышала я хмурое замечание Ричарда.
Ага, стало быть, он все-таки здесь.
– Ой, не играй в благородного, братец, – фыркнул Альвин. – Ты-то выиграешь больше нас всех, вместе взятых, если старуха действительно протянула ноги. Неважно – сама ли или ей кто-нибудь помог. – Помолчал немного и вдруг обратился к Фарлею с ехидной усмешкой: – Кстати, господин дознаватель, а это ведь мотив! Не желаете арестовать моего братца по подозрению в убийстве собственной бабки?
– Альвин! – опять подала голос Аннабель. – Уймись ты, право слово!
– Нет, не желаю, – холодно проговорил Фарлей. – И прежде всего потому, что об убийстве говорить слишком рано. Слышали поговорку: без тела нет дела?
– Ну и зря. – Альвин скривился, явно недовольный полученным ответом. – Вы делаете огромную ошибку! Я более чем уверен, что вам надо внимательнее приглядеться к Ричарду и его сумасшедшей подружке. Кстати, а куда она подевалась-то?
Фарлей, однако, по вполне понятным причинам предпочел проигнорировать его вопрос. Ничего не сказал и Ричард. Я сейчас не могла видеть выражение его лица, но не сомневалась, что мой партнер принял нарочито отрешенный вид.
– И все-таки я настаиваю на ритуале, – сказал Фарлей, торопясь вернуться к тому, с чего начал. – И прежде всего я действую во благо вашей семьи. Полагаю, не стоит объяснять, что по вполне понятным причинам все вы подозреваетесь в убийстве барона Вертона Эшрина. Представьте, какой скандал разразится в высшем свете, когда об этом станет известно! В ваших же интересах сделать так, чтобы внимание следствия как можно скорее переключилось на других людей, которым также была выгодна смерть барона. И показания призрака могут сыграть в этом решающую роль.
Я слабо улыбнулась. Подобрал ведь выраженьице: показания призрака. Ну Фарлей, ну обманщик! Прекрасно понимает, что молотит полную чушь, но делает это с таким уверенным и честным видом… Да никакой дознаватель в здравом уме и твердой памяти и никакой суд не примет во внимание слова упокоенного, пусть даже он прямо укажет на своего убийцу. Другое дело, что призрак может дать зацепку для верного направления расследования.
– И вы должны понимать, что если откажетесь, то вам придется терпеть мое общество еще очень и очень долго, – вкрадчиво продолжил Фарлей. – Даже более того: я буду вынужден вызвать своих коллег для помощи. И мы проведем масштабный обыск в доме и окрестностях. Заодно и выясним, куда запропастилась баронесса Эмилия.
В гостиной после этого предупреждения, прозвучавшего как настоящая угроза, воцарилось молчание. Фарлей не торопился оборвать паузу, должно быть, изучая реакцию членов семейства Эшрин и примкнувшим к ним Магдаллы и Ребекки на свое сообщение.
