– Ты – мальчишка и многого не понимаешь.
Мне стало смешно. Я наклонился ближе к столу.
– Знаете, в чем ваша проблема? Вы играете по правилам Богини, а я вне игры. Поэтому вам некуда будет отступать, в то время как у меня есть в запасе множество ходов.
Она сама не понимает, чего хочет Богиня. Думает, ради нее та вернула их в этот мир? О нет, это было сделано ради меня. Богиня не питает ко мне нежных чувств, но в то же время признает мое существование. Она понимала необходимость моего рождения.
– Так на чем мы остановились? Кажется, вы хотели выдвинуть свои требования, – откинувшись на спинку стула, спросил я. Разговор с ней не доставлял мне удовольствия.
– Артефакт королевской семьи. Я отдам его Леонике, в этом случае, как вы понимаете, взойти на трон обязана именно она.
Непременно. Только она. Только рядом со мной.
– Вы так уверены, что артефакт необходим?
– Для объединения кланов, – подтвердила Еванжелика. – Только могущественная сила сможет их остановить.
– И все? Это ваше единственное условие, чтобы Леоника стала королевой?
– Естественно. И жениха я ей выберу сама.
«А как же ее возможная пара?» – едва сдерживая внезапно накатившую ярость, подумал я.
– Я обдумаю ваше предложение. Но где гарантия, что артефакт не уничтожен?
– Вам придется поверить мне на слово, ваше высочество.
Дочь клана Северных ветров поднялась, поклонилась и стремительно покинула мой кабинет. Я же подумал, что наш разговор был пустой. Она играет в шахматы без доски.
Как же приятно было вернуться в свои покои! Здесь я вздохнула полной грудью. Но не успела обрадоваться обретенному одиночеству, как ко мне постучались. На порог ступила мама, улыбаясь самой искренней своей улыбкой.
– Не стоит тратить свои улыбки на меня, исчерпаешь лимит, – неожиданно зло сказала я. Мне было больно. А грубость – лучшая защита.
– Ты глупа, если думаешь, что тот разговор был настоящим. Я специально заставила думать Эстэтту, что трон нужен именно мне, чтобы она оставила тебя в покое. А ты не понимаешь и не принимаешь мою защиту, Лео. Мне больно, что ты могла подумать обо мне так плохо.
Я бы непременно поверила ее словам, если бы не знала, что Ордарион моя пара и Эстэтта действительно не желает мне зла по той простой причине, что любит своего сына. Я усмехнулась, внимательно посмотрев на маму:
– Это мне больно. Больно, что ты думала, будто я способна только на роль марионетки в твоих руках. Ты ошибаешься. Мне жаль, что твои планы разрушились. – Последнее было сказано не без сарказма.
– Ты пожалеешь о том, что выбрала неверную сторону. Я возведу тебя на престол, а там уже сама решай, кто тебе друг, а кто враг.
Мама развернулась и вышла. По моим щекам покатились слезы. Дракон не мог заплакать, но человек на это вполне способен. Как же больно признавать очевидное! Моя мама растила для себя марионетку, а я проигнорировала предупреждение Ордариона на балу. Он пытался уберечь меня, но даже ему не удалось спасти меня от собственной наивности. Пора перестать быть ребенком. Впереди взрослая жизнь, полная дворцовых интриг. И пора наконец узнать, кто покушался на мою жизнь.
Могла ли это быть моя мама, решившая припугнуть меня? Но если яд только выглядел как угроза, то ножевое ранение точно не было шуткой. Или я все путаю?
Одной посетительницей дело не ограничилось. Ко мне вошла Лавиэль, молчаливо села на стул в углу гостиной. Она умела быть незаметной, когда хотела, поэтому и сейчас я не обращала на нее внимания.
Ближе к обеду за мной зашла Лиатта, сообщив, что меня желает видеть королева в Нефритовой столовой. К слову, пробыв в теле дракона почти месяц, я знала точное расположение абсолютно всех помещений во дворце, разве что подземелья и потайные ходы оставались для меня загадкой.
– Лиатта, – обратилась я к девушке, когда мы шли по коридору, – я хотела попросить прощение за свою импульсивность, если ты понимаешь, о чем я.
– Вам не обязательно просить у меня прощения, – бесстрастно ответила фрейлина.
– И все же прости меня.
– Почему вы это сделали?
– Может быть, из чувства вредности моей второй половинки? – пошутила я.
Фрейлина бросила на меня удивленный взгляд, неожиданно улыбнувшись. За последнее время я к ней привыкла, можно сказать, считала ее фактически подругой. Лед между нами растаял.
За обеденным столом велась привычная светская беседа, но я понимала, что все знают нечто, о чем неизвестно мне. И к концу обеда поняла, что
