– Эй, рыцарь! Я – Садзимир! – Один из соседей Едржея взмахнул кубком, едва не расплескав содержимое. – Рыцарь Садзимир! Выпьем со мной, друг, за то, как славно ты ссадил саксонца! Выпьем, чтоб им, германцам, так жилось, как тому Вихману после сшибки с тобой! А мы, храбрые рыцари, били немчин везде и всегда!
Илья тоже поднял кубок. На лехитского рыцаря он при этом не глядел. Смотрел только на Едржея. Сурово. Однако тот взгляда не опускал.
– А ты со мной выпьешь, боярин? – спросил он.
Едржей покачал головой.
– Почему же?
– Не хочу.
– А придется, – процедил Илья, наполняя кубок боярина. – Или я убью тебя прямо здесь.
– Убивай, – коротко ответил Едржей. Без вызова сказал. Равнодушно.
Убивать его Илья не собирался. Мог бы унизить, оскорбить. Например, ухватить за бороду и макнуть в вино, от которого тот отказался…
Но не стал. Не хотелось. Даже не потому, что такое обесчестило бы не только боярина, но и самого Илью. Доселе в Гнезно его знали как рыцаря, скинувшего с седла прославленного саксонского поединщика. Княжичу не льстила слава человека, который оттаскал за бороду почтенного немолодого боярина. А потом еще и виру заплатил, потому что не станет Едржей на поединок его вызывать, а подаст жалобу князю, которую тот наверняка удовлетворит.
– Эй! Зачем это? – воскликнул рыцарь Садзимир. – Нельзя убивать за то, что не стал пить!
– А за оскорбление можно? – спросил Илья.
– За оскорбление – нужно! – с пьяной веселостью воскликнул лехитский рыцарь, вскакивая. – Кто тебя оскорбил? Мы его вместе убьём!
– Вот он, – Илья показал на боярина.
– Он? – Садзимир глянул сверху вниз. – Едржей?! Не верю!
– А вот! – произнес Илья, буравя взглядом боярина. – Я к нему в гости пришел, а он меня на порог не пустил. Разве это не оскорбление?
– Что, правда? – Садзимир наклонился, чтобы посмотреть в лицо Едржея.
– Да, – ответил тот. – Не пустил. Он хочет убить девицу, мою гостью. Пока я жив, этого не будет.
– Убить? Девицу? – изумился рыцарь. – За что? Илия?
Но еще больше изумился сам Илья:
– Что за чушь? – воскликнул он. – С чего ты взял такое?
– А что, не так?
– Не так! – сердито бросил княжич. – Я поговорить с ней хочу, ясно? И ты лучше не мешай! Не то осерчаю и двор твой штурмом возьму!
– Нельзя! – снова влез Садзимир. – Нельзя штурмом! Князь не дозволяет! А ты, боярин, ему верь! Он рыцарь! Да не какой-нибудь немчин, а наш! … девка-то хоть красивая?
– Кому как, – Илья приложился к кубку в одиночку и закусил колбасой из тарелки соседа. Впрочем, рыцарь этого даже не заметил. – Мне нравится. Если хочешь посвататься, я не против.
– Меня просватали давно, – вздохнул Садзимир. – Сыновей уж двое. А жену вторую нельзя. Бог не велит! – Рыцарь с важностью перекрестился.
– Поклянись Богом, что не сделаешь Зарице зла! – потребовал Едржей, встрепенувшись.
– Клясться не буду! – отрезал Илья. – Моего слова тебе довольно. Завтра я снова приду. И если опять у ворот меня будешь держать, как пса бездомного, пеняй на себя!
Он встал, подхватил кувшин и кубок и отправился в обратный путь. Проходя мимо княжьего стола, вернул полегчавший кувшин на место. На него опять никто не обратил внимания, кроме Горацека. Чех глянул искоса, но вновь промолчал.
«А вот хрена тебе собачьего, а не земли боярские», – злорадно подумал Илья.
В ином случае он, возможно, огорчился бы тому, что обошлось без драки, но не в этот раз. Тем более что боярин всего лишь защищал эту дурочку. Что непонятно, зачем она подсылала воев к Миловиду, если так уверена, что Илья намерен ее убить?
Глава 19
– В жены? Нет, обманули тебя. Зарица как дочь мне, – грустно произнес боярин. – Не дал Господь детей, вот и подумалось, Он ее прислал.
Едржей и Илья сидели вдвоем в небольшой светлице. Пили вино, закусывая сыром и колбасками. Беседовали. Мирно.
– У меня жена умерла в одночасье от непонятной болезни, – продолжал боярин. – А тут – она. С письмом от меньшого брата. Мол, приюти, помоги, позаботься, как о дочери. Вот глянь… – Он достал из сундучка свернутый пергамент.
Словенская речь была записала латинскими буквами и очень красиво. Писал умелый каллиграф.
– Да, так и есть, – ответил на заданный Ильей вопрос боярин. – Брат мой грамоты не ведал. Он с мечом больше. Но письмо его, точно. Зарица
