сыновья Духарева, таким был маленький Илья и все сыновья воев, которых он знал. По другому не бывает. А этот…
– Не бойся, – улыбнулся мальцу Духарев. – Он же не ваш отец, верно? Не ваш?
Мальчик замотал головой.
– Мы не его, господин, – пробормотала женщина. – Он нас…
– Закрой рот! Сердце вырежу и сожру!
Очнулся добрый молодец! Точнее, злой.
– Не бойся, женщина! – повторил Духарев. – Эта змеюка больше никого не укусит.
И спросил, повернувшись к связанному:
– Любишь, значит, человечину? И как, вкусно?
– А ты попробуй – узнаешь. Давай, рус, жри! Не пропадать же добру!
Орал он, что характерно, на отменном словенском. По речи от полянина, древлянина или сиверянина не отличишь. Да и по морде тоже.
– Как же ты, воин, превратился в такую тварь? – спокойно поинтересовался Сергей Иванович. – Ты ж нашим родился, не копченым.
– Я тебе, варяг, не свой! – прорычал пленник. – Я б весь род ваш порезал, зажарил и съел. Как вы, крысы лживые, родню мою жгли! Да за то, чтоб род ваш со свету вытравить, я б не только копчёным, самой Морене в слуги пошел!
– Вот как? И чьих ты, людоед, будешь?
– А не догадываешься?
– Да с чего бы? – Духарев устроился поудобнее, а то что-то спина заныла. – Я в жизни своей столько ворогов подлых за Кромку отправил. Всех не упомнишь. Видать, и родичи твои под руку подвернулись. Ну и поделом. Если кто к нам с железом пришел, так нечего обижаться, если его железом и упокоят.
– Подлых?! – Пленник попытался встать, но сапог Витмида прижал его к полу. – С железом?! Дед мой к вам не с железом пришел! Честно и мирно! Вы его заманили обманно и живьем в землю закопали! Я без отца родился, потому что вы его живьем сожгли! Весь род мой… Коварством лютым! – Пленник аж захлебывался от ярости. – Ты, облуд суемудрый…
Резкий удар прервал поток ругательств. Предатель скрючился, пытаясь вздохнуть. А Духарев наконец сообразил, о чем тот говорит. Однако! Полвека минуло с тех пор, как княгиня Ольга древлянских сватов «привечала». Не слишком ли молодо выглядит этот древлянский мститель? Хотя, если присмотреться…
Одно понятно: ничего значимого он не скажет. Вообще ничего не скажет. Перед такой ненавистью даже Хравн Белокурый, лучший кат Сигурда, окажется бессилен.
– Витмид, выведи его и убей, – устало произнес Сергей Иванович.
– Вот так просто убить? – удивился сотник.
– Нет! Сначала в задницу его поцелуй! – раздраженно крикнул Духарев. Но тут же спохватился, увидев нешуточную обиду на лице Витмида: – Прости, друже! Утомился я что-то.
– Пустое, батько. – Сотник ухватил пленника за шкирку. – Повезло тебе, тварюка, легко умрешь.
– Ждибор, – позвал Духарев. – Просьба к тебе: об этих, – кивнул на женщину и мальцов, – позаботься.
– Жив буду, сделаю, – пообещал ветеран.
Сергей Иванович встал. Качнулся… Ждибор вовремя подставил плечо.
– Провожу тебя, князь, – проворчал ветеран. А то помрешь по дороге, кто нас тогда от ворога защитит?
Со двора донесся жуткий звериный вопль.
«Легкая смерть, – подумал Духарев. – Ну-ну».
Очнулся Сергей Иванович только через сутки. И первое, что он учуял, был запах бульона.
А это значило… Да. Получилось. Печенеги ушли.
К сожалению, он знал, куда они ушли. Но вряд ли еще несколько дней имели значение.
Если Владимир уже вернулся, Русь спасена. Если нет… Что ж, всё в Руке Божьей.
Глава 30
– Бодрей, брат! – Маттах потрепал Илью по плечу. – Девку жалко, да. Зато мы все живы! И не ранен никто, кони почти все целы, припасов надолго хватит. Удачлив ты, брат! Радуйся! Любит тебя Бог!
Илья промолчал.
Никому его не понять. Для друзей Зарица – никто. И прав был Малига, когда не дал ему повернуть. Убили бы и его, и всех, потому что друзья бы его не бросили. Никто. Даже Загрёба.
Илье вдруг стало стыдно. Давно пора уж не только за себя думать.
