жителей. Обычный амфитеатр, где уже начинали собираться восторженные зрители. Причем именно восторженные.
В душе содрогувшись от кровожадности местного населения, от всего сердца пожалела местных мужчин. Что бы ни было причиной такой гендерной разобщенности, сильному полу доставалось определенно больше.
— И какая, — я замялась, подбирая слова, — какая программа?
— О моя тариль, — с неизменным почтением ответила белокожая воительница, — времени подготовить масштабное торжество в честь ваших успехов не было. Поэтому, да не прогневаетесь вы на свой клан, боев ожидается немного.
«Лучше бы они к обороне готовились!» — проклиная дурацкие верования и фанатичные иллюзии, мысленно чихвостила я глупых товарок. Познакомившись с варваром, я не была уверена, что орду ему подобных сдержат какие-то стены.
— А поконкретнее?
Если все пленники друг друга перебьют, они облегчат мне тем самым участь неимоверно — как быть с «поощрением» владычицы, я не представляла.
С них станется, прояви я слабость или неуместную заминку, скинуть меня на арену сражений прямо сегодня.
— Сначала, как всегда, пленникам предложат добровольную милость — возможность стать рабами. Но мерзкие маолхи слишком глупы, чтобы оценить эту честь, и, как всегда, откажутся, — затараторила моя спутница, застыв возле широких перил, ограждавших арену. — Затем против них выпустят стаю голодных клыкастых огров, выжившие сразятся с огненными старами. А по тем, кто выдержит и это сражение, во славу Богини пройдутся меткими стрелами наши арбалетчицы. В предсказании значилось: выживут трое. Их участь и предстоит вершить вам, моя тариль. Вы сможете заполучить еще трепещущие сердца самых сильных воинов и съесть их на глазах всех горожан. Это ли не подлинное признание?
— Угум… — отчаянно борясь с приступами рвоты, пробормотала я. — А предсказание, оно точное?
Не знаю, кто предсказывает им эти ужасы, но я бы предпочла обойтись без последней части «торжества».
— Сама Богиня дала знак, она сбережет до поры до времени их жалкие жизни. Вы удостоились ее милости, заставив страдать варвара!
Да уж, странная Богиня, однако.
Но что делать?
— А если маолхи отказываются от милости, откуда у вас возьмется раб для третьей попытки?
И возможности размножаться?
Будь я на месте Богини, лишила бы их этой возможности.
— Тариль, вы почти все время проводите в военных походах. Может быть, поэтому и не знаете. Их никто не спрашивает. Это тех, что на арене, спросят, продемонстрировав Богине наше благородство, даже в намеке на которое отказано этим дикарям. А многих — вот как я своего — уже растащили по своим жилищам нуждающиеся. Хвала вам, моя тариль, ваши вылазки регулярно приносят нам много рабов!
Интересно, в своих жилищах эти гарпии творят с несчастными мужчинами то же, что делала моя предшественница с варваром? Я бы себя уже возненавидела на месте маолхов!
— И много ли презренных маолхов рождается после моих… вылазок? — старательно демонстрируя безразличие, лениво протянула я. Учитывая численность вражеского воинства, жительницы этой твердыни должны грузовиками скидывать младенцев мужского пола в эту реку. Интересно, варвары отлавливают их ниже по течению? Живодерский мир, одно слово.
Как появляются новые белокожие воительницы, я уже поняла, но факт размножения маолхов так и остался для меня тайной. По идее, у них должны быть свои женщины. Зачем эти недоженщины совершают набеги, я могу понять, но зачем это надо орде? У них с численностью и так все в полном порядке.
— К несчастью, Богиня не всегда добра к своим дочерям, карая за проступки. И примерно половина рожденных детей оказывается ими, — явно вспомнив о собственных провинностях, со вздохом отозвалась белокожая. — Вот я, к примеру, уже дважды была лишена ее милости. Видимо, недостаточно мучила своих рабов и не заслужила ее одобрения. Но в этот раз я уж постараюсь, следуя вашему примеру! В глубине души уже никто не верил, что вы добьетесь от варвара реакции. Но вы, моя тариль, посрамили всех врагов. Как же он кричал! Половина жительниц города предлагает мне самые желанные дары, умоляя раскрыть ваш секрет — способ исторгнуть из глотки мужчины такие стоны!
Мучаясь стыдом и одновременно невыразимым сочувствием к нынешнему рабу моей провожатой, я вздохнула, — мои личные сложности все это нисколько не умаляет. С клинками я понятия не имею, что делать, и как публично совершу казнь, не представляю.
О чем я? Даже будь я виртуозом во владении этим оружием, убить я не способна. Эх, разоблачение уже неизбежно!
— Пожалуй, я прогуляюсь, — протянула я, размышляя о побеге.
Выбраться бы из города, а там… А там эти варвары! Причем гарантированно «любящие» меня всем сердцем. Сменю шило на мыло.
— О моя тариль, я сейчас же призову ваш эскорт, — заволновалась белокожая, судорожно поглаживая какой-то медальон.
И спустя короткое время вокруг меня толпилось порядка пятнадцати мечниц.
«Стерегут…» — расстроенно подумала я, отринув мысли о немедленной попытке побега.
