— Любимое? — по-своему истолковала эти звуки незнакомка и метнулась к стене с оружием, на ходу разливаясь соловьем: — Конечно же ваши любимые клинки! И как я сама не догадалась. В такой-то момент! Тем более вы уже не единожды победили ими варвара!
Последняя фраза меня основательно напрягла. Вряд ли эта женщина имеет в виду наш ночной марафон.
— А что за момент? — прочистив горло, все же смогла я исторгнуть из себя вопрос, послушно приподнимая руки и позволяя нацепить на себя какую-то упряжь, к которой крепились клинки, скрещенные за моей спиной.
— Варвары обступили город, всей ордой в осаду нас взяли, — как-то поразительно безразлично отмахнулась белокожая. — На это и намекала.
— Возможно, до них дошла весть о… празднике?
Я пыталась осторожно навести ее на мысль, что нелепо заниматься празднествами с казнями пленников, когда самих могут вот-вот пленить и искрошить в капусту. Если все эти маолхи такие же мощные, как вчерашний варвар, я бы поставила на них.
— Естественно! Мы специально раз десять прокричали со всех башен наружной стены им об этом. Но они еще раньше явились, с неделю лагерем у подножия нашей твердыни стоят. Как вы предводителя их пленили, так они всей ордой и пошли. Одного дикари не понимают: разозлят владычицу, и она опять вам повелит устроить набег. Вот зададите им жару!
Я?! В горле встал ком, на лбу выступила испарина.
— Э-э-э… А что, угрозы для нас никакой?
Моя провожатая засмеялась, явно восприняв вопрос как шутку. Но мне было совсем не смешно. Пришлось рисковать разоблачением, выспрашивая подробности, но собственное положение нравилось все меньше и меньше. Вынырнув вслед за моей спутницей из дверного проема, завершавшего длинный коридор, оказалась на широкой стене башни. Один взгляд вниз, и сердце нервно дрогнуло — армия, окружавшая город-скалу, была огромной. Она простиралась до самого горизонта.
— Твердыня не может пасть! — Уверенность в голосе белокожей никак не убедила меня. — Забавно, они и не знают, что этого никогда не происходило. Богиня надежно охраняет нас, своих верных дочерей. И у нас есть вы — наша тариль, чтобы яростным вихрем накинуться на воинов орды, неся им повальную гибель и услаждая взоры Богини и владычицы тысячами разрубленных тел.
От фанатиков надо держаться подальше, — содрогнувшись, уверилась я в давнем убеждении. — Их разочарование неизбежно.
— А где стража?
В самом деле, неприятель повсюду, а сколько мы ни идем по городской стене, ни единого воина, пусть и женщины, не увидели.
— Так праздник же, — с удивлением оглянувшись на меня, как нечто элементарное, заявила белокожая, пожав плечами. — Все готовятся, принаряжаются, хотят сделать Богине приятное. А потом отправятся к амфитеатру.
— А орда? — Я нервно засмеялась.
Это уже за гранью возможного!
— Согласна с вами. Дикари! Никак не могут поверить, что твердыне ничто не угрожает, она не может пасть, — повторила свою мантру моя провожатая. — О моя тариль, а вы возьмете меня в свой следующий поход? Может быть, я могу остаться тут?
Если бы кто-то спросил мое мнение, я бы сама осталась.
— Э-э-э… а что вас удерживает? И разве поход ожидается так скоро?
— Да раба себе присмотрела, — слегка смутилась белокожая. — Думаю сделать третью попытку. А поход? Да хотелось бы! Развлечемся, варваров погоняем — Богиня кровушку любит. Поэтому владычица тянуть не станет, может быть, завтра и отправит вас.
— Третью попытку? — Когда все пугает, лучше спросить о непонятном. Что там убийство троих пленников на фоне вылазки к армии варваров!
— Да, — повернув на лестницу, которая вела вниз, в город, кивнула моя визави. — Я двоих уже родила.
— Детей? — совершенно запуталась я.
— Да.
— И где они? — Как-то чудовищные замашки местных дам не вязались в моей голове с материнством.
— Как и положено — бросила в реку.
— В реку?! — Я даже споткнулась. Кошмарный мир!
— Конечно! — Испуганная моей бурной реакцией, белокожая рухнула на колени. — Но я готова на третью попытку!
— Зачем?
— Не сомневайтесь во мне! Уверена, родится девочка!
— А до этого… — начала прозревать я.
— Да проклятые маолхи. Но я избавилась от них согласно воле Богини.
Маолхи? Мальчики, рожденные этими недоженщинами, и есть маолхи? Я медленно, но верно сходила с ума. Они все — один народ?
Дар речи на какое-то время меня покинул, вынудив шагать за моей провожатой молча.
Арена, где должно было происходить «празднество», впечатлила меня куда меньше воинства за стенами города и вопиющей беспечности его
