и штурманом кокетничала, но слегка, не переходя той едва уловимой грани, когда пара вскользь брошенных слов начнет восприниматься чем-то важным. При этом магов упорно сторонилась, да и вообще отдавала инициативу в разговорах своему громиле-спутнику.
Вот тот – да, интересный тип. Магией не пользовался ни разу, скорее всего, он ею и не владел. Зато одним видом мог убедить в своей правоте кого угодно. А уж как он фехтовал! Каждый день устраивал тренировки, не чинясь, давал мастер-класс морпехам. Один на один, против двоих, троих, четверых… Отточенная техника, великолепная реакция, и скорость движений какая-то нечеловеческая. А на прямой вопрос, зачем ему это надо, ответил по-простому: чем подготовленней те, кто будет рядом с ним в предстоящей заварушке, тем больше шансов выжить у него самого.
А вообще, конечно, хорошая у него жизненная логика. Добро и должно быть здоровенным и мускулистым. Чтоб, значит, у зла не только шансов не оставалось, но и вообще дурные мысли в голове не возникали. При таких габаритах неудивительно, что не злой – ему не требуется доказывать свою силу. Правда, тоже замкнутый немного, лишний раз не заговорит, но это уже его полное и неотъемлемое право.
Однако странности в их поведении никуда не делись. Ну, не похожи эти двое были на обычных искателей приключений, рванувших в море за острыми ощущениями. Да и непонятны их отношения. Не любовники – это фер’Аттач смог установить почти сразу. И не родственники. Более того, девушка вообще не принадлежала к человеческой расе, уши не различил бы только слепой. Однако у магистра хватило ума промолчать… а вот у непосредственного Ланса – нет.
Фер’Аттач даже удивился тогда, что все закончилось удивительно мирно. Изящно промокнув губы салфеткой (они как раз обедали), девушка предложила магу заткнуться и не лезть в те дела, которые его не касаются. При этом сказано все было невероятно вежливо, можно сказать, деликатно и высоким стилем. И обижаться вроде бы не за что, к ее словам захочешь – не придерешься, но ощущение, что тебя макнули головой в грязную лужу, осталось намертво. Спутник же девушки с коротким, но емким именем Торн лишь усмехнулся и согласно кивнул. Вид у него при этом был такой, что спорить, а тем более возмущаться, явно не следовало.
Но, в общем и целом, это были не более чем досадные мелочи, и плавание их протекало вполне приемлемо, в теплой, можно сказать, почти дружеской обстановке. И в разговорах, естественно. Торн, хоть и не распространялся о себе, с интересом расспрашивал магов об их профессии. В теории магии он, как ни странно, разбирался неплохо, не говоря, правда, где эти знания раздобыл. Но при этом видно было, сколь многое из того, что рассказывал ему фер’Аттач, явно вызывало не интерес даже, а изумление. В кои-то веки магистр ощущал себя настоящим просветителем и даже испытывал по этому поводу определенную гордость.
Все закончилось на четвертый день пути, когда на горизонте обнаружился берег, а возле него плотно севший на мель, изрядно потрепанный корабль. Маги долго разглядывали его в подзорные трубы, с каждой минутой все более убеждаясь, что они нашли то, что искали. И лишь через несколько минут фер’Аттач сообразил, что их спутники, стоя рядом и также с интересом всматривающиеся в живописную картину чужого берега, никакими устройствами не пользуются. Однако же все видят – перед девушкой мерцало нечто вроде большой линзы из странным образом сгущенного воздуха. Ну, она маг, с ней все ясно, а вот Торн… Он тоже явно видел все и даже негромко комментировал, но при этом не пользовался вообще ничем. Похоже, острота зрения у него была невероятная.
Еще через пять часов они высадились на берег. Чуть в стороне от потерпевшего крушение корабля, зато целые – штурман, активно пользуясь лотом, сумел провести корабль в расположенную по соседству бухту, глубокую и закрытую от ветра. Последнее было немаловажно – погода вновь начинала портиться. Конечно, времени затратили немало, но спешить уже явно было некуда.
А покуда корабль совершал эволюции, двигаясь к месту стоянки, оба мага и Торн с Элионорой (имя у девушки красивое, ничего не скажешь) в сопровождении четверки морских пехотинцев, воспользовавшись шлюпкой, высадились на чужой корабль.
Да уж, надо признать, досталось ему неслабо. Похоже, на борту разыгрался самый настоящий бой, где звенело железо и полыхала магия. Ею здесь буквально смердело, и была она странной, незнакомой и оттого жутковатой. И пострадал корабль изрядно, хотя, конечно, ремонту в случае нужды подлежал. Уже неплохо, но, увы, если вечером разыграется шторм, о таком ценном трофее можно забыть – в щепки разнесет. И, разумеется, никого живого на борту не обнаружилось. По всему выходило, что придется высаживаться на берег. Откровенно говоря, магистр был не в восторге от этой перспективы, но внутренне уже смирился с необходимостью такого шага. Поэтому, когда Торн с Элионорой заявили, что идут с ними, фер’Аттач лишь благодарно кивнул. Ибо, как ни повернись, поддержка еще одного сильного мага и такого здоровяка, как их спутник, лишней в таком деле никак не будет.
Ну что же, Ингвар был здесь, предположения разом перешли в уверенность. И ясно это было не только и даже не столько по отголоскам его магии, сколько благодаря запаху. Уж его-то чуткий нос Торна выделял из любого месива, пускай даже прошло уже несколько дней, и ошибиться оборотень не мог. Да, Ингвар. Больной, какое-то время толком не мывшийся, но он. И уходил на своих ногах, да еще и пребывая в здравом уме и трезвой памяти, не поджимаемый временем. Как смог определить Торн, взято было все, что необходимо для дальнего перехода, от рыболовных крючков до денег, и делалось это не бегом, а спокойно и вдумчиво.
Мальчишка сработал вполне грамотно и рационально. Краснеть за него, во всяком случае, не приходится, не зря его всем миром учили. Стало быть, дело за малым – отловить паренька, взять под белы рученьки да доставить к папе с мамой. Ну а уж они-то найдут и чем его вылечить, и чем задницу отполировать, чтоб неделю сесть не мог. Весьма, говорят, взрослению способствует.
Да уж, за малым… Высадиться на побережье – и бегом через незнакомый лес. Ну, ему, Торну, без разницы, оборотень в любом лесу как дома. Элке,
