«И что теперь?» – хотела спросить я, но вопрос застрял в горле.
Норт непостижимым образом уже прошел проверку. Теперь он с умопомрачительной скоростью стучал по клавиатуре. Его пальцы двигались сами собой. Он смотрел только на экраны, где появлялись длинные строчки компьютерных символов. Это был язык программирования, о котором я имела лишь самые общие представления. Глаза Норта перепрыгивали с экрана на экран. Он открывал и закрывал сотни окон, выискивая программный код Люкса. А если этот код спрятан так надежно, что Норт не сумеет его найти?
Я начала расхаживать взад-вперед.
– Рори! – окликнул меня Норт.
– Что?
– Перестань ходить. Это вышибает меня из рабочего ритма.
Я примостилась рядом с ним. Второго стула не было, и я села прямо на металлическую решетку.
– Похоже, я ни на что здесь не годна. Могу я хоть чем-нибудь тебе помочь?
Не отрываясь от экранов, Норт достал из заднего кармана айфон и протянул мне:
– Найди хорошую музыку.
Эту хорошую музыку мы слушали несколько часов. Работая, Норт что-то напевал себе под нос. Я молча следила за его бегающими пальцами. Все ждала момента, когда они замрут. И они замерли. Это было в двенадцатом часу.
– Рори!
Я подняла голову. Все это время я развлекалась тем, что в такт музыке водила пальцем по узорам металлической решетки.
– Я вошел в алгоритм. Тебе нужно проверить мою работу. Надо убедиться, что все изменения внесены правильно.
Я встала на затекшие ноги. В узком горизонтальном окошке на среднем экране тянулась цепочка из слов и символов.
– И ты думаешь, я здесь что-нибудь пойму?
– Мне некогда думать, – с заметным раздражением ответил Норт. По его виду было понятно, как жутко он устал.
– Что мне надо делать?
– Читать вслух то, что видишь, – ответил он, закрывая глаза. – У меня все плывет перед глазами. Все знаки слипаются. Просто читай.
Пока я читала, Норт сидел с закрытыми глазами, морща лоб. Когда я дошла до конца, лицо Норта расслабилось. Он выглядел осунувшимся.
– Норт!
Он молчал. Я не понимала, чту с ним. Я снова окликнула его, теперь почти шепотом.
– Час назад я пережил пятнадцать минут ужаса. Мне вдруг показалось, что я ничего не сумею сделать, – сказал Норт, по-прежнему не открывая глаз. – Алгоритм имеет дьявольское количество нюансов. Изменение даже самого ничтожного из них могло вызвать дорожные катастрофы или массовые самоубийства.
«Массовые самоубийства», – мысленно повторила я. Сотни людей, которые могли лишить себя жизни, до последнего момента продолжая слепо верить Люксу. Я вспомнила глупую улыбку на лице Бека, когда он общался с Люксом. Меня передернуло.
– Я не видел выхода и уже готов был отказаться. – Только теперь Норт открыл глаза и посмотрел на меня.
– И что потом?
– А потом я услышал голос, который сказал мне: «Это же здесь». И больше ни слова. – Чувствовалось, Норт и сейчас удивлен случившимся. – И тогда я увидел. Едва заметное изменение. Оно касается распознавания и управления определенными категориями угроз. Я понял: если я сумею вычленить эти категории и заставлю алгоритм распознавать их как предпочтительные возможности, едва ли не как козырную карту, тогда… тогда смогу не просто изменить общую формулу, а в значительной степени ее аннулировать. Иными словами, мне нужно было создать в теле алгоритма дополнительную командную цепочку. Все это чуть ли не в десять тысяч раз усложнило мне работу, но теперь, думаю, моя цепочка встроится в общий алгоритм.
Я обняла Норта за шею и влезла к нему на колени. Он гладил мои бедра, и каждое прикосновение буквально пробивало мне позвоночник.
– Норт, да ты просто гений!
Он позволил мне несколько раз его поцеловать, потом вдруг отстранился и сказал:
– Нет, Рори. Моей заслуги здесь нет. Если бы я послушался разума, то отказался бы от этой затеи.
Я уже собралась спорить с ним, но вовремя прикусила язык. Это Немногим требовалось постоянное признание их заслуг. Парень, которого я любила, в этом не нуждался. Потому я и любила его.
– Значит, мы можем выбираться отсюда?
– Почти, – ответил Норт. – Мне нужно лишь скопировать все изменения в систему, которая контролирует версии. Она передаст измененный код серверам. Нам останется дождаться перезагрузки «Гнозиса».
Часы на экране показывали 23:53.
– Остается семь минут. Тебе этого хватит?
