– Так… Значит, тебе необходимо поговорить с Гриффином Пейном. Наедине.
– Вот именно, – подтвердила я, застегивая молнию куртки. – И не по унисмарту, а живьем.
– Ты понимаешь, с
– Гриффин не так уж недосягаем. Кстати, один раз я уже с ним говорила. Во время бала-маскарада. Очень приятный и общительный человек.
Я прошла мимо Норта к автоматическим дверям. Над улицей висело пасмурное вечернее небо. Фонари придавали ему зеленоватый оттенок. Мне сразу вспомнились фильмы ужасов.
– Не сомневаюсь, что Гриффин – обаятельный человек, – проговорил Норт, выходя следом. – Но захочет ли он встречаться с какой-то старшеклассницей, пусть даже и из Тэдема?
Я быстро пошла вперед. Улица была пуста. Какое-то время Норт стоял, затем бросился вдогонку и забежал вперед:
– Рори, что все это значит? Ты идешь на заурядный врачебный прием по поводу заурядного гриппа. Потом выходишь и заявляешь, что тебе нужна личная встреча с генеральным директором самой крупной хай-тек-корпорации в мире.
– Он – мой отец, – тихо сказала я.
На лице Норта отобразился шок, точно такой же, какой испытала я, сделав неожиданное открытие.
– Ничего не понимаю… – пробормотал Норт. – С каких это пор он стал твоим отцом?
– Думаю, с тех самых, как семнадцать лет назад они с моей мамой занимались сексом… Извини, – добавила я, пораженная собственной резкостью. – Я все еще перевариваю свое открытие.
– Но как ты вообще узнала об этом? Ты ведь росла с отцом, так? Я же помню, как ты говорила о нем.
Я кивнула, глотая воздух:
– Тут странная цепочка. У нас есть такой предмет – когнитивная психология. Нам дали темы для экзаменационных работ и открыли ограниченный доступ к историям болезни уже умерших людей. Анонимный, без имен и фамилий. Только даты рождения и смерти. Так вот, около месяца назад я наткнулась на мамину историю болезни. Скопировать весь файл я не догадалась, а когда снова полезла в базу, он исчез. Но я скопировала самый конец. Последние записи, сделанные в день маминой смерти. Вчера я еще раз их посмотрела и вот что обнаружила. Я родилась почти на месяц позже срока, а не на три недели раньше, как всегда думала. Отсюда вывод: когда маму исключили из Тэдема, она уже была беременна.
– Но есть же еще такая штука, как группа крови, – сказал Норт. – Словом, ты думаешь, что человек, которого ты привыкла считать своим отцом, – тебе вовсе не отец.
– Я не думаю. Я это знаю. – У меня дрожал голос. Я вспомнила о данном себе обещании: больше не плакать. – В маминой истории болезни был снимок УЗИ-диагностики. Поначалу я его не разглядывала, а вчера увеличила и… Оттуда я выудила все данные. У мамы была кровь группы А, резус положительный. У меня – АВ, резус отрицательный. У отца… У человека, которого я считала своим отцом, тоже группа А и положительный резус.
– Почему ты до сих пор молчала?
– Сама не знаю почему, – призналась я. – Все это слишком тяжело. О таких вещах не рассказывают тем, кого плохо знаеют.
– А по-моему, Рори, ты успела меня узнать, – возразил Норт, беря меня за руки. – И тяжесть, разделенная с другим… дальше понятно.
Я лишь кивнула, боясь, что все-таки зареву.
– Но почему ты думаешь, что твой настоящий отец – именно Гриффин Пейн? – спросил Норт.
– На групповом снимке мама стоит рядом с Гриффином и держит его за руку.
– Но это еще ничего не…
– Присмотрись к нему.
Я достала унисмарт. На дисплее по-прежнему был юношеский снимок Гриффина.
– А теперь присмотрись ко мне.
– Вы действительно похожи, – согласился Норт. – Даже очень. – Он растерянно водил ладонью по своему ирокезу, бормоча «вау». – Мы помолчали. Потом Норт сказал: – Беру свои слова обратно. Насчет невозможности встретиться с Гриффином. Тебе это не составит труда. Сообщи ему, кто ты, и он мгновенно тебя примет.
– Не могу. Гриффин не должен знать, что я раскапываю события семнадцатилетней давности. Иначе… иначе он может мне соврать.
– Ты так думаешь?
– Я просто не хочу рисковать. Он ничего не должен знать заранее. Только из разговора со мной, – заявила я. – Пусть для него это будет полной неожиданностью. Мне хочется увидеть его лицо.
– Ты думаешь, это из-за него твоя мама ушла из Тэдема?
– Она не ушла, – напомнила я ему. – Ее исключили.
– Неужели из-за беременности?
– Возможно. Но в ее истории болезни не было ни строчки о беременности. Никаких результатов. Никаких упоминаний о будущем ребенке. Думаю,
