День 21

– Никто не знает. Канцлер все еще не вышел из комы, поэтому за главного по-прежнему Родес.

Гласс мимолетно посочувствовала Уэллсу: прошло уже три недели с тех пор, как его отец был ранен, и, похоже, он может уже никогда не очнуться. Особенно если придется покидать корабль.

– Что они говорят народу? – спросила Гласс, стреляя глазами в мать. Накануне побега на Уолден она видела вечером Соню в обществе Родеса, и их общение не выглядело просто дружеским. Но Соня лишь тряхнула головой:

– Ничего. Никаких новых распоряжений, никаких указаний. – Она вздохнула, и ее лицо помрачнело. – Но разговоры, конечно, ходят. Когда блокировали проход по крытому мосту, стало ясно, что… ну… ничего хорошего ждать не приходится.

– А как насчет челноков? – спросила Гласс. – Слышно что-нибудь?

– Неофициально. Вход на стартовую палубу по-прежнему закрыт, как я слышала. Но народ уже подтягивается туда, просто на всякий случай.

Ей не надо было больше ничего говорить. Вместимость челноков, которыми были оборудованы корабли, была рассчитана на то количество людей, которое изначально приняла на борт Колония. За три века в космосе ее население увеличилось больше чем в четыре раза. Жесточайший контроль над рождаемостью, введенный сто лет назад, этого не изменил.

Для детей с Феникса ограниченное количество мест на челноках всегда было поводом для шуток. Если кто-то говорил глупость на уроке или неловко падал во время спортивных занятий, один из его друзей непременно выдавал что-нибудь вроде: «Мы отдадим кому-нибудь твое место на челноке». Шутить на эту тему казалось абсолютно безопасным, потому что человечество должно было оставаться в Колонии как минимум до конца столетия. А когда в итоге придет пора возвращаться на Землю, у челноков будет предостаточно времени, чтобы по несколько раз слетать туда-сюда. Никто и подумать не мог, что Колония окажется перед лицом полномасштабной эвакуации, эта перспектива была слишком мрачной.

– Мы сейчас же должны туда пойти, – наконец сказала Гласс. – Нет смысла ждать официального объявления, тогда будет уже слишком поздно. Все места займут.

– Я только вещи соберу, – сказала Соня. Ее взгляд метался по комнате, изучая скудные пожитки.

– Нет времени, – сказал Люк, беря мать Гласс под руку и ведя к двери, – ни одна вещь не стоит того, чтобы лишиться шанса оказаться на Земле.

В Сониных глазах мелькнул страх, она кивнула и вместе с Люком вышла в коридор.

Чем ближе они подходили к стартовой палубе, тем больше народу было в коридорах. Тут толпились встревоженные обитатели Феникса, некоторые несли сумки и детей, у некоторых не было ничего, кроме того, что на них надето.

Люк держал Гласс и Соню за руки и вел их сквозь толпу в сторону лестницы. Гласс старалась не встречаться ни с кем взглядами. Когда она думала о мертвых, ей вовсе не хотелось помнить лица тех, мимо кого она шла. Она не хотела вспоминать их потом, когда многие из них будут мертвы.

Глава 18 Кларк

– Ничего серьезного, – сказала Кларк, закончив промывать порез на Сашиной шее и поворачиваясь к коробке, где хранился их скудный запас перевязочных средств. Она вдруг заколебалась: а нужно ли вообще накладывать повязку? Вообще-то царапина неглубокая и заживет сама, но ей становилось легче от одной возможности что-то делать. Хоть что-нибудь.

– С тобой все будет в порядке, – добавила она.

Как бы ей хотелось, чтобы то же самое было верно относительно девушки, которая лежала у дальней стены хижины! Ее бедное изуродованное лицо было прикрыто одеялом, которое никто не хотел сдвигать. Кларк собиралась перед похоронами еще раз осмотреть тело Прийи, чтобы убедиться, что они с Уэллсом не упустили в своем потрясении и горе ничего важного.

Уэллс кивнул ей от двери, возле которой стоял, будто на страже, и они вместе вышли из хижины.

– Беллами свихнулся, – прошептал юноша и рассказал о том, как Беллами пытался силой добыть у Саши сведения, которых у той просто не было. – Ты должна с ним поговорить.

Кларк поморщилась. У нее не было сомнений, что Беллами обезумел из-за нее, что это ее рассказ о Лилли довел его до такого состояния. Но она не мола даже помыслить о том, чтобы рассказать Уэллсу об их разговоре в лесу.

– Он не станет меня слушать, – сказала она, оглядывая поляну и испытывая одновременно облегчение и разочарование, когда не увидела там Беллами.

– Пойду его поищу, – устало сказал Уэллс. – Сможешь тут побыть и присмотреть за Сашей? Если Беллами вернется и обнаружит, что она ушла, он всех поубивает. – От собственных слов его лицо исказилось гримасой, он закрыл глаза и потер виски.