День 21

растерянными, но кое-кто явно кипел от гнева.

– Она сбежала! – выплюнул Грэхем, шагнув к Уэллсу.

Какой-то короткий миг Уэллс думал, не прикинуться ли ему дурачком, который ни о чем не знает, но он представлял, что сказал бы об этом его отец. Настоящий руководитель признает свои ошибки, не боясь ничьего осуждения. К тому же Уэллс не считал, что отпустить Сашу было ошибкой.

– Ты сказал, что приведешь ее назад, а сам отпустил. – Грэхем обвел глазами собравшихся, желая убедиться, что его слова вызвали волну негодования.

– Что ты себе думаешь, Уэллс? – спросил Антонио, глядя на него огромными недоверчивыми глазами. – Она же была единственным нашим козырем против наземников. Они уже убили Ашера и Прийю. Что им теперь помешает перебить всех остальных?

– Мы же даже не знаем, где Сашины товарищи и знали ли они вообще, что мы ее схватили. К тому же это не они убили Ашера и Прийю, – запротестовал Уэллс, – а другие наземники. Те, которые за жестокость.

– Это она так тебе сказала, – раздался девичий голос. Обернувшись на него, Уэллс увидел Кендалл, которая смотрела на него со смесью разочарования и жалости. – Но у нас нет никаких доказательств, что она не соврала, верно? – По выражению ее лица было ясно, что она считает, будто Уэллс играет какую-то роль.

– Просто скажи, это ты ее отпустил? – ощерился Грэхем.

– Да, – спокойным голосом сказал Уэллс, – я. Так было надо. Она ничего не знает об Октавии, и мы ничего не выиграли бы, держа ее в плену. Нельзя лишать людей свободы без всякой причины.

– Ты это серьезно? – Антонио с недоверием уставился на Уэллса. Его обычно веселое лицо исказилось яростью; стоя в окружении ребят, он яростно жестикулировал. – Можно подумать, у твоего отца были серьезные причины, чтобы лишить свободы любого из нас.

– И что, даже если и не было? – повысил голос Уэллс. – Мы должны теперь повторять его ошибки? У нас есть шанс что-то изменить. Сделать лучше.

– Завязывай с этим дерьмом, – фыркнул Грэхем. – Все мы тут знаем, что «лучше» ты сделал только своей шлюхе мутировавшей, наземнице этой.

Ярость, которую Уэллс до сих пор с таким трудом сдерживал, вскипела в груди, он сжал кулаки и замахнулся. Но, прежде чем он успел вбить в глотку этому подонку его мерзкую ухмылку, Эрик и еще один парень с Аркадии завернули ему руки за спину.

– Не трожь его, Уэллс, – крикнул Эрик.

– Видали? – Явно обрадованный Грэхем повернулся к остальным. – Все видели? Думаю, теперь всем ясно, за кого он.

Уэллсу стало больно, но не от слов Грэхема, а от того, что он увидел на лицах ребят. Большинство из них уставилось на него с таким отвращением, словно верило каждому слову Грэхема. Губы Кендалл дрожали. Лицо Эрика покраснело от разочарования. Антонио свирепо смотрел на него. Уэллс заозирался в поисках Кларк, но потом вспомнил, что она ушла. Он, Уэллс, поступал правильно. Почему никто этого не видит?

«А может, ты вовсе и не прав», – пропищал предательский голосок где-то в глубине его сознания. Как-никак, Уэллс знал, что даже величайшие лидеры способны ошибаться.

* * *

Как только полковник прошел мимо подразделения Уэллса, тот вздохнул и расстегнул верхнюю пуговицу кителя. Ему не потребовалось много времени, чтобы осознать: униформа, которой он так восхищался в детстве, на практике оказалась до нелепого неудобной. То, что ее когда-то носили земные военные, вовсе не значило, будто в космосе нужно делать то же самое.

– Ого, зацените! Кое-кто устав нарушает, – язвительно сказал один из его однокашников-курсантов. – Разве ты не знаешь, что бывает с офицерами, которые одеты не по форме?

Уэллс не обратил на него никакого внимания. Тренировки на Уолдене, казалось, наполняли курсантов энергией, и лишь он чувствовал себя измотанным. Дело было не в физических упражнениях – ему нравилось наматывать круги по гравитационной площадке и выходить на спарринг во время учений. Тошнило от другого: от тренировочных проверочных рейдов по жилым блокам и выборочных допросов клиентов Обменника. Неужели он должен видеть в каждом на корабле потенциального преступника?

– Смирно! – рявкнул, стоя перед строем, полковник.

Уэллс автоматически развернул плечи и вздернул подбородок, застыв в той же позе, что и все остальные выстроившиеся в коридоре курсанты.

– Вольно, полковник, – раздался голос Канцлера. – Я здесь не с инспекцией. – Глаза Уэллса были устремлены вперед, и только вперед, но он кожей чувствовал отцовский взгляд. – И тут вам повезло, учитывая, как выглядят некоторые курсанты. – Уэллс вознегодовал про себя, потому что знал, о чем говорит Канцлер.

– Сэр, – понизил голос полковник, – кто вас сегодня охраняет?

– Я тут неофициально, поэтому без охраны.

Уэллс рискнул покоситься на голоса и увидел, что Канцлер действительно один; это большая редкость для высокопоставленного чиновника,