А за стеной по монитору компьютера бежали строчки, сообщавшие: «До активизации системы подрыва осталось тридцать минут тридцать секунд, тридцать минут двадцать девять секунд, тридцать минут двадцать восемь секунд…»
Долгов неожиданно ухмыльнулся, задумавшись. Что-то сейчас поделывает его приятель Грязнов? И что будет, когда он узнает? Вот начнет небось ссать кипятком! Но ничего не сделаешь, приказ Минобороны!
Полковник хохотнул, внезапно четко представив себе начальника АХЧ ЦАЯ: его худые, набрякшие прожилками щеки, злобный оскал и сжатые кулаки, которыми он будет колошматить ни в чем не повинный стол.
«А все-таки ты придурок, Нестор Петрович! Не надо было тебе на меня давить!»
Сам же говорил, что они партнеры, вот пусть и входит в положение! Ну а если чего… Он знал немало интересных фактов, выставлявших подельника не в лучшем свете. Не собирался использовать эту информацию. Пока…
Но если Грязнов еще хоть раз попробует надавить на него, Долгов без сомнения сделает так, что там,
Будет Петрович сидеть тихо, потому как если Долгову можно предъявить только злоупотребления и незаконную торговлю «артами», то на нем, как- никак, несанкционированные контакты с иностранной разведкой.
Так что и жемчугу применение найдем, и прочим артефактам тоже. Само собой, те будут сданы в особую кладовую, как только они вернутся на базу! Только вот по дороге может разное случиться! «Черное сердце» точно не доедет. Нашли дурака триста тысяч баксов отдавать!
У него все получится! Как получилось с «Зеркалом»! Как он всем натянул нос – доложился не по команде, а сразу министру обороны, благо не первый день знакомы и успешно сотрудничают. Так что приказ о срочном рейде подписан в спецуправлении МО и спущен помимо дурачка Лазненко. Грязнов на информацию отреагировал вяло – это, мол, твои местные дела, ты и возись. Он же не знал, что бить будут по «Зеркалу», где пасется его драгоценный брюнет.
Долгов фыркнул при мысли о начальнике. Этот злобный хмырь, как это бывает с самовлюбленными наглецами, слишком много о себе понимает и думает, что Долгов у него в кармане. Жадная свинья! Наворовал еще в эвакуацию. Долгов же точно знает, что сразу после «харма» спецгруппа Грязнова, посланная выручать фургон Центробанка с золотыми слитками, вместо того чтобы отбуксировать к Периметру угодивший в «хладку» грузовик, его вскрыла и увезла золотишко в боевых отделениях бэтээров, а наверх доложили, что ничего не нашли. Нет, не то чтоб он сильно осуждал Нестора. Но ведь и Долгову тоже неохота жить на мизерное денежное содержание и нищенскую пенсию… После этого дела он, пожалуй, сможет тихо подать в отставку и поселиться где- нибудь в Черногории, а может, в Мексике.
Нашлись покупатели на жемчуг и на информацию. Богатые покупатели, солидные – из большой богатой восточной страны. Прикроют, если что…
Долгов осклабился. Господа в погонах с большими звездами много о себе думают, ну и бог с ними. Позаботься о себе, и пусть черт заботится обо всех, как говорят соотечественники подлеца Ятагана (и до него еще доберемся, дайте срок). Америка плохому не научит!
Впрочем, сделать надо еще очень многое. Например, куда-то девать биолога со сталкером. Лишние свидетели ни к чему. Точнее, куда девать, понятно, но вот как все это обставить?
Полковник быстрым шагом покинул пустынный вестибюль станции «Парк Победы» и прошел через кассы, отрывисто кивнув спецназовцам.
Выбравшись наружу, Антон стал свидетелем приятного зрелища. Трое мордоворотов из личной охраны Долгова втаскивали в вертолет Марину – ее руки были скованы за спиной, да еще и вывернуты назад амбалами. Арсеньев бы даже позлорадствовал, если бы у него остались силы.
Вот и нет у тебя больше подчиненных, майор. Начальник лаборатории без сотрудников… Перед глазами встали лица погибших. Гриша так и не расшифрует язык дельфинов, Гоша не защитит диссертацию, а Анатолий не вернется к своим любимым пятнистым оленям и дальневосточным леопардам…
Винтокрылая машина поднялась в небо, унося дюжину раненых и одну пленную.
На душе было пусто и тяжело.
Суетились военные, курили у бронемашин, а он стоял и думал, что, наверное бы, стоило расплакаться. Но в Зоне быстро отучаются плакать…
Кто-то тронул его за плечо.
Дракон был привычно собран. Только вот, как показалось, глаза его чуть более холодные, чем обычно.
– Значит, так, – отрывисто и сухо произнес он. – Сейчас быстро идем к машине и тихо уезжаем…
Арсеньев хотел было спросить, в чем дело. Но, глядя на очень спокойное лицо боевого товарища, понял, что лучше послушаться.
Дракон сел за руль знакомого «Тигра», приткнувшегося среди техники (и где это Ахмеджана носит?), Антон устроился на заднем сиденье, отодвинув небольшой мешочек, в котором что-то перекатывалось наподобие гальки, и без проблем отъехали. Никто из военных не обратил на них внимания, тем более как раз сейчас на стоянку втягивался окрашенный в белое эмчеэсовский «КамАЗ».
– Может, и пронесет, – как бы размышляя вслух, произнес Дракон, и в голосе его прозвучала надежда.
И словно опровергая его слова, в шлемофоне прозвучал голос Долгова:
