уничтожили эту нечисть.
Долго ли, коротко ль, но начальство таки обратило внимание и всполошилось. Мутанты? Вне Зоны?! Надо проверить! Пообещали прислать научную группу, чтобы «прояснить ситуацию». Именно за них и приняли пятерку беглецов, появившихся в окрестностях Пырловки «верхом» на бэтээре. Не рассекречиваться же? Пришлось Антону с компанией играть добровольно взятую на себя роль, хотя беглый начлаб чувствовал себя Остапом Бендером, бьющим «автопробегом по бездорожью». А чего, чем их «броник» не приснопамятная «Антилопа-Гну»? Вот только Дракон с Армолиным мало походили на Шуру Балаганова и Паниковского.
– Ну, так что вы об этом думаете? – настойчиво глянул на Виктора Павловича голова.
Почтенный доктор наук, не знавший, какому богу молиться в благодарность за спасение из ада, высокоумно свел брови, пытаясь придать лицу выражение глубокой озабоченности, хотя на самом деле больше всего думал о куске хлеба с мясом да о более-менее сносном лежаке, где можно было бы прикорнуть после двухсуточного блуждания по подмосковным лесам.
– Полагаю, что имеется живое подтверждение моей гипотезы. Да-с, гипотезы генного активатора… – И, опершись о капот «Тигра», продолжил: – Прародителем этой чупакабры вполне могла оказаться какая-нибудь беременная сука или, допустим, рысь, попавшая под воздействие аномалии, но вовремя сбежавшая, благо карантином никто первые дни не озаботился. Или, скажем, переночевавшая в «языке», высунутом Зоной. Вы же, надеюсь, знаете, что Зоны иногда пульсируют, особенно на ранних стадиях зарождения. Если говорить коротко, то наиболее вероятно, у предка этих чупакабр произошла реактивация древней и давно подавленной морфогенетической программы. Превратить потомство в полноценного мутанта аномальное воздействие не успело, но одарило нас местными любителями крови и мозга.
Сельский голова задумчиво почесал затылок, по всей видимости слабо разбираясь в хитросплетениях слов, произносимых ученым мужем. По лицам аборигенов было видно, что они понимают еще меньше своего предводителя. Но это не останавливало почтенного доктора наук. Он продолжал вдохновенно нести наукообразную ахинею (а именно так охарактеризовал про себя спич коллеги Арсеньев).
– Так сказать, пробудился предсказанный моим учителем, профессором Костровым (произнесено это было так, как будто оного профессора должен был знать всякий), еще тридцать лет назад «геном Авадона», превращающий иной предрасположенный к плотоядности вид в универсального хищника.
– То есть, у нас появился некий суперхищник-мутант, прямо в средней полосе России? – озабоченно осведомился участковый.
– Все не так страшно, – «успокоил» стража порядка Армолин. – Вы, наверное, знаете, что различные гибридные сорта в природе обычно нежизнеспособны и вырождаются в двух-трех поколениях. И точно так же столь глубокая мутация вне специфических условий Зоны не продержится дольше пары лет. Вероятно, уже их потомство перестанет плодиться…
– Ни хрена себе! – озаботился голова.
Оратор смешался и виновато развел руками. Толпа сельчан угрожающе зароптала.
– Что там молол тебе этот ученый дурак про свой «геном гондона»? – поинтересовался Дракон вполголоса.
– Как-как? – переспросил биолог. – Да нет, «геном Авадона» – это термин такой… Типа, научный. По-моему, конечно, хрень полная. Так что, если подумать, ты, дружище, правильно выразился…
– А, ну не расслышал, извини…
Антон лишь молча пожал плечами, вспомнив, что и сам на прошлой неделе, изучая инструкцию по исследованию агрессивных биосред, сперва прочел вместо «гермоотсек» – «гомосек».
– А в целом как? – продолжил Дракон. – Науке, я так понимаю, ничего не известно об этих самых чупакабрах?
Арсеньев уныло кивнул. Пожалуй, эту фразу можно было написать на дверях ЦАЯ.
Кромешный ад Зон порождает немало загадок.
Мало того что толком неясна природа большинства зонных аномальных явлений, но ведь и изучают далеко не все. Сил не хватает, а может, и желания, ибо, если начать глубоко копать, можно найти такое, что опрокинет все сложившиеся в науке представления о мире. И людям это не понравится. И обывателям, и генералам от науки.
А между тем в барах, на бивуаках или просто в разговорах «за жизнь» сталкеры и даже военные, да что там, вполне себе серьезные ученые, а не шарлатаны типа Армолина, рассказывали о странных вещах, о непонятных и необъяснимых местах. Параллельные миры, бесчисленные переходы между измерениями, места, где время идет назад.
Рассказывали и о существах-паразитах, будто подчинявших себе людей и делавших из них зомби, но не привычных дерганых големов, истекающих гноем, а почти неотличимых от нормальных людей. Что паразиты эти – лишь малая часть той армии созданий, что населяет сейчас территории, ограниченные Периметром, и что основная жизнь проходит в подземных тоннелях, то ли вырытых ими, то ли вообще возникших неизвестно откуда.
Шептались о вещах и вовсе необъяснимых. Как иногда возвращавшиеся из долгих рейдов, особо много выпив, вспоминали о гигантских болотах, уходящих неведомо куда на многие тысячи километров, из которых торчали руины бывших городов – не то Минска и Смоленска, не то других на них похожих.
Или о том, как бродили в неведомых местах и локациях неделями, а то и месяцами, как печальной памяти экспедиция доцента Редичкина. Антон сам-то