научить всему.
– Возможно, – согласился Святогор, – вот только человека убить соплей – это даже мне не под силу. Ежели в наших краях такой молодец объявился, познакомиться с ним будет интересно. Вот бы он на нашу сторону встал…
– Да, такое только Дабогу и было под силу.
– Точно, – оживился Гасан, – с ним был еще молодчик один, так он его Дабогом и звал.
Святогор встал как вкопанный, он медленно посмотрел на Илью Муромца, тот нервно поежился.
– А вот на правой щеке под ухом родинки у него нет небольшой?
– Да не помню я, родинки его не запоминал. Пальцами он играть любит, вот так вот. – Гасан быстро перебирал пальцами правой руки, так что они мелькали в воздухе, Святогор с Ильей нахмурились и переглянулись, оба угрюмо молчали.
– Он же умер, – первым нарушил тишину Илья.
– Я еще тогда подумал, что все это как-то странно, – вздохнул Святогор, – у Черномора спрашивал, он подтвердил, что действительно Дабог пришел сражаться с морским царем и получил изрядно, только отполз еще живым. А он годами не проявлялся, прятался, видать. Все думали, что он от ран помер, а я вот не верил, что такой, как Дабог, может от ран помереть.
– А как Черномор его одолел? Он же непобедимый.
– Под водой Черномор очень силен, да и не один он был, у морского царя тоже войско какое-то есть, стража. Под водой могли одолеть.
– Да ну вздор какой-то, – Илья недоверчиво посмотрел на разбойного атамана, – легендарный царь, столько лет считавшийся мертвым, вдруг гоняет каких-то разбойников по лесам? С его-то силой…
– С его дурной головой, – Святогор тяжко вздохнул, – такой дар – впустую. Даже хуже, чем впустую: он державу чуть не загубил.
– Я вот считаю, что и пускай гоняет разбойников, нам-то что?
– А вот тут ты, Илья, не прав: если это и в самом деле Дабог, нам опасно его за спинами своими оставлять. Если он появился, значит, потерял осторожность, а стало быть, его и тайный двор скоро обнаружит. Нет, нам этот вопрос нерешенным оставлять никак нельзя, Дабог все может порушить. А у него дури хватит, ты уж мне поверь.
– Вспомнил, – радостно крикнул дедушка Гасан, – была у него такая родинка, точно была!
Глава 23
Княжеская сделка
В княжеском тереме града Киева были одни особые палаты, с толстыми стенами, чтобы звук не был слышен снаружи, и без окон. Построен терем был в незапамятные времена, но регулярно перестраивался, а вот эти палаты никогда не трогали. Испокон веков царские и княжеские советы проходили именно здесь. Состав людей, вершивших судьбу государства, менялся, одни цари сменялись другими, князья и бояре тоже взлетали к вершинам государственной власти и попадали в опалу. Но такого странного совета, какой заседал в эти дни, древние стены еще не видели.
Начать стоит с того, что во главе стола восседала девочка, не особо, правда, слушавшая, что говорят другие, взрослые дяди. Великая княгиня Аленушка, дочь и наследница князя Владимира, была всецело поглощена тем, что гладила по голове огромного кота, сидевшего рядом с ней. По другую сторону от Аленушки расположился однорукий богатырь Колыван, не прекращающий даже в этом надежном месте зорко смотреть по сторонам. Видеть рядом кота-людоеда и богатыря, обсуждающих что-то на государственном совете с маленькой девочкой, было весьма странно. Рядом с котом сидел сжавшийся боярин Полкан, бросавший на кота осторожные и боязливые взгляды, следом за ним восседал боярин Горностай, который говорил не от своего имени, а от имени киевского «обчества», целого ряда высокопоставленных боярских и княжеских родов. Напротив княгини сидел тот, кого и опасались влиятельные киевляне: галицкий князь Даниил. Также на совете присутствовал еще один богатырь, Михаил Поток, говоривший вроде как от имени всего войска Тридевятого царства, однако же все понимали, что войско Тридевятого царства сейчас – это полки галичан.
Киевская дружина была за это время восстановлена и пополнена, но ее сила не превышала двух полков, в то время как галицкие войска, стоявшие лагерем недалеко от города, насчитывали пять полков, никак не меньше. Киевским богатеям и тем, кто имел власть, было о чем задуматься. В последнее время напряжение, буквально давившее на киевскую верхушку поначалу, стало спадать. Даниил и галичане не посягали ни на имущество богатеев, ни на власть остальных. Пять полков, стоявшие под стенами, сделали бы сговорчивыми кого угодно, но никто сговорчивости не требовал.
Сильно бросалось в глаза, что места, традиционно занимаемые князьями, пустовали. Кроме Даниила, никто не представлял свои княжества. Ольга Черниговская напрочь отказалась приехать в Киев после прямого указа княгини, сославшись на траур по убиенному Святославу. Остальные князья тоже не явились, сославшись на различные, и всегда очень веские и убедительные, причины. В Смоленском княжестве вообще не было никакого князя, что создавало очень опасную ситуацию, так как на княжеский трон претендовали сразу все князья, имевшие каких-то дальних родственников общей крови со смоленскими князьями. Определить, кто из них имеет больше прав на княжение, возможным не представлялось. По большому счету, никто законным образом в наследники или даже его подобие не подходил. Казна княжества давно опустела, войско так и не было набрано, да уже и стража потихоньку разбегалась. Оставлять дела в таком виде дальше было нельзя, это понимали все. Как раз этот вопрос сейчас за столом и обсуждался.
– Да, великая княгиня должна приехать в княжество лично, – согласился Михаил Поток, – но сопровождать ее должно войско. Когда за спиной
