Нечего нарушать границы с чужой собственностью! Второму ключицу перебило, а третий так и вовсе ногу сломал!.. Вот в той яме, что откуда и взялась, когда он убегал…
– Да-а, – сказал Михаил саркастически, – совсем уж безопасные твои природники. Безопаснее не бывает…
Азазель медленно двигался через сад, Михаил ощутил чужое присутствие, ветви как-то странно опустились, загораживая дорогу, но Азазель уверенно раздвинул, а там у подножья древней-древней яблони, что уже и плодов не дает, сидит крохотная худенькая девочка лет пяти, хотя по ее серьезным печальным глазам Михаил дал бы все семь или даже восемь.
Глава 11
К его изумлению, у нее на коленях белый пушистый зайчонок, который то выпрыгивает из ее рук, то снова старается подлезть под них так, чтобы она его обнимала.
Девочка испуганно и обреченно смотрела на них снизу вверх большими грустными глазами, личико настолько бледное и прозрачное, что почти видно все ее косточки.
Такое же худенькое тельце в дешевом ситцевом платьице, стареньком, потертом, но чистом, даже без пятен травяной зелени.
Михаил подумал с сочувствием, что этот ребенок исхудал то ли из-за хронического недоедания, то ли еще почему, мать все-таки женщина крупная и широкая в кости. А может быть, обиды и переживания есть и у такого крохотного существа. Даже взрослые часто страдают, а уж с детским горем ничто не сравнится.
Среди детей ее возраста, мелькнула мысль, она будет самой мелкой, а это значит, те, кто покрупнее, будут постоянно толкать ее и обижать. Она и сейчас смотрит на них обоих исподлобья, во взгляде затаенный страх, как у затравленного зверька, которого часто обижают и бьют. Лицо, подумал он снова с сочувствием, не просто бледное, а почти прозрачное, словно вся страна голодает из года в год.
– Милая, – сказал Азазель ласково, – знаю, тебе приходится трудно в этой жизни, но кому легко?… Разве что вот моему спутнику, потому не обращай на него внимания. А я тебя понимаю. Трудно жить, когда никто не заступается. Но у тебя, как мне кажется, все-таки есть заступники?
Она все так же смотрела исподлобья и с недоверием, наконец судорожно кивнула.
– Да…
– Прекрасно, – сказал Азазель с энтузиазмом. – У всех должны быть защитники. Особенно у тех, кто слаб и защитить себя не может.
Она промолчала, продолжая смотреть с тем же недоверием маленького человечка, которого жизнь уже научила полагаться только на себя и не ждать помощи.
Михаил переспросил:
– Азазель, ты уверен?
– Нет, – признался Азазель. – Милая, скажи, как они тебе помогают? Как защищают?
Михаил сказал с неудовольствием:
– Как ей кто-то может помогать так, что никто не видит?
– Может, – проговорил Азазель зловеще. – А девочку сейчас закуем в наручники и отвезем в тюрьму.
– Что? – ахнул Михаил.
– Такие правила, – сказал Азазель, он ловко ухватил девочку за руку. – Там ее бить, конечно, будут, это же тюрьма, и кормить не станут, но так надо.
Михаил умолк, еще не понимая, что за игру задумал Азазель, а тот грубо потащил девочку прямо через кусты в сторону дома.
Ветка дерева внезапно опустилась, Азазель стукнулся лбом, приподнял свободной рукой, но под ногой резко опустилась земля, однако Азазель, словно ожидал, легко перепрыгнул яму, держа на весу девочку.
– Сверху! – крикнул Михаил.
Азазель шарахнулся в сторону, а тяжелый сук с острым концом пронесся рядом и вонзился, как брошенное с верхушки дерева копье. Ветви сада медленно опускаются со всех сторон, преграждая дорогу, потемнело, а сами деревья угрожающе заскрипели.
– Ничего, – прорычал Азазель весело, – вы еще не знаете, с кем дело имеете…
Михаил вскрикнул:
– Да что же это?
Под Азазелем провалилась земля красивым квадратом, словно кто-то выкопал яму для посадки небольшого деревца. Он снова перепрыгнул с легкостью, волоча за собой девочку, как тряпичную куклу.
Михаил хотел крикнуть, чтобы полегче с ребенком, однако девочка, похоже, не чувствовала себя испуганной. В какой-то момент ему стало страшновато, когда по ее губам скользнула едва заметная улыбка и тут же исчезла.
Азазель тащил девочку к автомобилю, она не противилась, только когда распахнул дверцу, уперлась свободной рукой в кузов и крикнула тонким жалобным голосом:
