– Отпустите!.. Вам же будет хуже!
Азазель ответил со злым весельем:
– А мы двое буревестников! Пусть сильнее грянет буря…
Михаил крикнул предостерегающе:
– Азазель! Ты что делаешь?
Азазель сказал быстро:
– Мишка, в машину!.. Кажется, я засек, откуда это все прет. Быстрее, Микеланджело!
Михаил бросился к автомобилю, крикнул на ходу:
– Что за Микеланджело?
– Не помню, – ответил Азазель беспечно. – Не то из оперы, не то из комикса. Я человек широкой культуры… Держись!
Девочка не успела пикнуть, как впихнул ее в машину, прыгнул за руль, а с другой стороны забежал Михаил и сел, успев перехватить девочку и, усадив к себе на колени, прижать к груди.
Азазель круто развернул автомобиль на таком пятачке, что в самом деле надо быть либо виртуозом, либо как-то помогать силой демона, вдавил педаль газа, и машина с ревом метнулась по узкой дороге.
Автомобиль перескочил проваливающуюся перед ним землю, помчался по дороге, резко рыская из стороны в сторону, чтобы избежать внезапно вылезающие из земли крупные камни и резко трескающуюся землю.
Деревья впереди начали угрожающе гнуться в сторону дороги, Азазель разогнал автомобиль, Михаил прижал девочку крепче, слышно было, как испуганно стучит ее маленькое сердце.
– Азазель, – проговорил он сдавленным голосом, – ты хоть понимаешь…
– Почти уверен, – ответил Азазель. – На целых два процента… Нет, брешу, на полтора! А надо бы хотя бы на три…
Он резко повернул руль, автомобиль на большой скорости повернул от дороги. С обеих сторон затрещали кусты, стуча по окнам и кузову, Азазель весело орал, машину бросало из стороны в сторону, но он улюлюкал, словно дерется со всем миром и побеждает, только наваливался на руль всем корпусом.
Через минуту автомобиль вылетел на простор, проселочная с ее сумасшедшими деревьями и кустами осталась позади, мотор взвыл, втаскивая автомобиль наверх по склону, а дальше вздохнул с облегчением, когда колеса ощутили под собой ровную гладь шоссе с идеальным асфальтовым покрытием.
Автомобилей больше по встречной, отгороженной заборчиком, а попутные Азазель обгонял, не считаясь со здешними правилами, штраф за превышение скорости – всего лишь деньги, а для живущего среди людей тысячи лет демона деньги никогда не были проблемой.
Девочка не просто успокоилась, а прижалась к Михаилу, детским сердечком ощутив в нем защитника, даже глаза закрыла, но не заснула, а он в непонятном озарении начал ощущать ее мечты и видения, в которых она живет в хорошем доме, где ее ждут и любят, ей разрешили завести собачку, хотя бы совсем маленькую, которая мало кушает и не лает…
На шоссе автомобиль Азазеля тоже рыскал из стороны в сторону, хотя поверхность асфальта оставалась ровной, Михаил понял, что Азазель настороже, не позволяет просчитать их путь, но продумать не успел, Азазель крутнул баранку, колеса застучали по проселочной дороге.
По обе стороны величаво пошли красивые статные березы, празднично красивые, ухоженные вплоть до кончиков крон, хотя непонятно, кто туда карабкается, чтобы придать форму веткам, а за первым же поворотом открылся вид на невысокий зеленый холм, а на вершине большой просторный дом в два этажа, светлый и с огромными окнами.
– Ого, – сказал Азазель, – здесь сад еще побольше.
Михаил всматривался в приближающийся дом, оградой участка служила невысокая изгородь из дивно красивого цветущего кустарника, где даже листьев почти не видно за цветами, а дальше за домом высился роскошный сад со старыми картинно прекрасными деревьями с изогнутыми ветвями.
Азазель сбавил скорость, автомобиль катил к особняку уже спокойно, а на просторной стоянке развернулся и замер.
Михаил осторожно выбрался наружу, держа на руках притихшую девочку. Азазель появился с той стороны автомобиля, а в доме хлопнула входная дверь, на порог вышли мужчина и женщина, торопливо пошли в их сторону по широкой дорожке из красиво уложенной плитки.
Азазель довольно улыбался и злорадно потирал ладони. Михаил с девочкой на руках всматривался в обоих со злобной подозрительностью.
Несомненно супруги, оба одинакового сложения, одинаково встревоженные, одеты чисто и прилично, как интеллигентные люди среднего класса, не крикливо, с достоинством, чуточку старомодно, что внушает больше доверия, чем когда женщины за шестьдесят одеваются и ведут себя как шестнадцатилетние.
Женщина сразу взглянула на Михаила испуганно-умоляющими глазами.
– Что с нею?
Он уловил в ее голосе страх за девочку и жажду сделать так, чтобы этот худой испуганный ребенок был счастлив.
