зал, мы ставим ее у стены, музыканты садятся вокруг и тихонько играют – а зрители потоком идут мимо. Уникальный визуально-звуковой экспириенс. Заинтересовалось сразу несколько музеев. Отправим тем же дирижаблем, каким привезли. Видите, у нас удобно сделано. Раздвижной потолок, вынимаем прямо через крышу… Чувствую, ездить будем много. Лучший гипс, что у нас есть.
– Все зафиксировал? – спросила Мара, коротко глянув на одну из камер.
– Да, моя госпожа, – низкочастотно прошипел я из настенного динамика.
– Кто это? – опешила смотрительница.
– Помощник, – сказала Мара.
– Сетевой секретарь?
– Что-то вроде.
– Я слышала, что такие бывают, но не встречала. Кстати, съемка у нас запрещена. Вы в курсе?
– Я не снимаю, – ответила Мара. – У меня даже камеры нет, мы только голос записываем. Специально вот диктофон держу. И мы уже уходим. Спасибо за интереснейший рассказ! Порфирий, вызывай убер…
Я решил не сопровождать Мару на пути вниз – и сразу подключился к камере над входом в музей. Убер к нам уже ехал, и я сфокусировался на афише «Бронепоезда 14–69». Раз уж я вставил его в роман, следовало выяснить, что означает это 14–69, чтобы не дразнить читателя не относящимися к сюжету загадками.
Через секунду все стало ясно.
Несомненно, это была вариация на тему кода 14/88, равно популярного в Североамериканской Конфедерации и у прибалтийских нациков. «14» указывало на цитату из супремасиста Дэвида Лэйна («We must secure the existence of our people and a future for white children» [6]), а «88» – удвоенная восьмая буква алфавита – означала «Heil Hitler». Код обычно вписывали в другой расхожий символ белого супремасизма – так называемый «белый квадрат».
Замена «88» на «69» была понятна. Европа Европой, но референции к Гитлеру вряд ли когда-нибудь станут популярны в России. «69», с другой стороны – классический мем, указывающий на обоюдный орально-генитальный контакт, который по самой своей природе может быть только консенсуальным.
Видимо, архитекторы русских смыслов пытались осторожно сообщить человечеству, что последняя белая территория Земли осознает себя в этом качестве, но настроена мирно, отвергает расизм, фашизм и ксенофобию, предпочитает решать вопросы полюбовно и готова при необходимости к компромиссу.
Какая, если вдуматься, гармония и благодать – не хватает только гипнобалалаечной трели. Но все же никому и никогда не надо забывать про центр тяжести этой смысловой секвенции – слово «бронепоезд».
Мара появилась у входа.
– Порфирий, ты здесь?
– Здесь, – ответил я из наушника, который она наконец догадалась вставить в ухо. – Спасибо, что мне не надо орать из репродуктора.
– Убер вызвал?
– Вот он, – сказал я, – как раз подъезжает.
– Что ты обо всем этом думаешь?
Я просчитал смысловую медиану нашего музейного опыта, заглянул в сеть – и осторожно ответил:
– Все эти музеи существуют только потому, что старые культурные объекты намертво спаяны со своим физическим носителем. Атавизм, конечно. Когда- нибудь с этим разберутся окончательно. Все, имеющее культурную ценность, может быть отображено в коде, потому что сама культура – тоже просто код.
– Хорошо излагаешь, – сказала она. – Все, я на сегодня прощаюсь. Мне надо отдохнуть – завтра у нас трудный день.
– А я? Я не поеду с тобой?
– Иди спать, милый, – улыбнулась Мара. – Ты сегодня заслужил.
– Сегодня, – сказала Мара, жуя галету с сельдереем и крабовым маслом, – у нас лот триста шестнадцать. И с ним могут быть проблемы.
Она сидела за своей кухонной стойкой, завернувшись в махровую простыню – и на ее бритой голове до сих пор дрожали капли воды из душа.
Хороша девка, думал я. Вот почему бы ей не найти себе надежного красивого мужика, родить от него сына и дочку… понятно, через пробирку, как положено… Жить с семьей как за каменной стеной – сама с айфаком, муж с андрогином. Так нет. Вон что из себя сделала… Швабра с гвоздями. Куда катится культура, куда катится человечество… Ох…
Хорошо, что полицейскому алгоритму дозволяется пока высказывать подобные мысли.
– Проблемы какого рода? – спросил я.
– Лот хранится в защищенной системе. Это медицинский центр. Точнее, центр диагностики. Они используют произведения искусства, чтобы…
