упрямо бежал, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки, ловко перепрыгивал через коряги и пеньки, стараясь еще, по возможности, и делать резкие повороты, чтобы сбить прицел пулеметчику.
А тот по непонятной причине все не стрелял. Дивин, правда, не расстраивался от этого. В его теперешнем положении каждая секунда была на вес золота, равно как и каждый шаг. Сержант раненым кабаном прорвался через заросли какого-то колючего кустарника, птицей взмыл по склону оврага и… кубарем полетел по земле от коварно подставленной чужой ноги.
Земля и низкое серое небо несколько раз поменялись местами, а потом экспат со всего размаха приложился спиной обо что-то твердое и взвыл. В глазах сначала потемнело, но затем ослепительно вспыхнул настоящий салют разноцветных искр.
– Куда собрался, служивый, воевать-то кто за тебя будет? – насмешливый голос пробился сквозь пелену боли.
Рыбаков? Но откуда он здесь взялся? Григорий с трудом открыл глаза. Ухмыляющийся пограничник стоял над ним в расслабленной позе. В руке он держал большой угловатый пистолет.
– Здоров ты бегать, сталинский сокол, – добродушно сказал Рыбаков. – Еле-еле за тобой угнался. И то только потому, что у тебя в овраге тропинка петляла, а я поверху напрямик срезал.
– Но как же, – растерялся Дивин, – там ведь пулеметчик немецкий. Он нас с политруком к земле прижал, не давал голову поднять. Мы думали, что все, хана!
– Какой такой пулеметчик? – криво усмехнулся пограничник. – Не тот ли, что теперь вместе со всем своим расчетом лишнюю дырку в черепушке для проветривания мозгов заработал? Так о нем теперь Иван беспокоится – аппаратик его приходует. Сам понимаешь, не дело такую нужную в хозяйстве вещь бросать. Кстати, а где Залыгин?
– Убили его, – мрачно ответил экспат. – Он там, у поваленного дерева остался. Я автомат его взял.
– Точно убили? – построжел лицом Рыбаков. – Ты проверял? А документы его забрал?
– Документы? – растерялся Григорий. – Как-то не подумал. Решил, пока немцы не очухались, попробовать убежать. Не до того было, сам понимаешь.
– Не понимаю! – отрезал пограничник. – Своих бросать нельзя! Поэтому сейчас вернемся, проверим – действительно политрук погиб или только ранен – и, если убит, заберем документы. Давай, поворачивай оглобли.
– Но фрицы, – заикнулся было экспат. – Если они за нами в погоню кинутся?
– Не до нас нынче им, – терпеливо, слово ребенку, объяснил Рыбаков. – Мы им знатно всыпали. Слышишь, там до сих пор что-то взрывается.
Дивин повернул голову и прислушался. Со стороны аэродрома и правда до сих пор доносились хлопки взрывов и заполошенная стрельба.
– Это у них боезапас рвется, – со знанием дела сказал пограничник. – Ладно, давай руку – я тебе встать помогу – и пошли назад, пока они и взаправду не очухались. О, вот и Иван Александрович пожаловал!
Экспат оглянулся. Из-за разлапистой елки вышел хмурый сапер, перевитый пулеметными лентами на манер портупеи. На его мощном плече покоился немецкий пулемет. Из-за другого торчал винтовочный ствол. На правой щеке Евграшина запеклась большая ссадина.
– Залыгин погиб, – отрывисто бросил он. – Я когда гансов потрошить закончил, спустился к нему. Удостоверение забрал и винтовку. Твоя, что ли, летун?
– Моя, – смущенно ответил Григорий.
– Ну вот тогда сам и тащи, – со злостью сказал сапер.
– Подожди, – остановил его Рыбаков. – Политрук правда мертв, ты проверил?
– Да правда, правда, – раздраженно ответил Евграшин. – Хочешь, сам сбегай, убедись.
Пограничник немного подумал. Затем решительно тряхнул головой.
– Черт, плохо как вышло. Ну да что теперь зря болтать. Возвращаемся к нашим, пусть майор решит, что да как дальше делать. В случае чего с подкреплением вернемся. Кстати, ты когда от аэродрома уходил, не заметил, там всем их самолетам кирдык пришел?
Евграшин нахмурился, припоминая.
– «Мессеры» точно взорвались. Разве что «шторьх» уцелел? Он чуть в стороне стоял. Я туда не закладывал ничего, на более важные цели ориентировался. А что это ты вдруг о нем вспомнил?
– Да вот, понимаешь, какая оказия приключилась, я там когда в палатку залетел, чтобы немцев прижучить, то на какого-то важного фрица наткнулся. А у него портфельчик мудреный к руке наручниками пристегнут был. Явно непростой офицер, поди на этом самом «шторьхе» с донесением летел, да из-за непогоды на вынужденную здесь сел. Я ворогов приговорил по-быстрому, цепочку выстрелами перебил и портфель забрал. Внутрь лезть некогда было, да и стремно – вдруг заминирован? – Рыбаков скинул с плеч вещевой мешок, развязал горловину и осторожно извлек блестящий кожаный портфель. – Глянь, кстати? Так вот, я что подумал, если в нем важная информация, то можно будет нашего летуна к своим с донесением отправить. Главное, темп не терять, пока там суматоха и неразбериха, нагрянуть, добить уцелевших – и в путь.
– Умеешь ты найти на свою задницу приключения, – недовольно пробурчал сапер. – Клади на землю. Только аккуратно! И сами отойдите, что ли, вдруг
