первым успешным боевым вылетом! Отдыхайте.
– Смотри у меня, поговорим еще потом! – Петрухин погрозил экспату кулаком и быстрым шагом направился вслед за командиром. А Григорий медленно стянул с головы шлемофон, запрокинул лицо к небу и зажмурился. Он жив, и как, черт побери, это здорово!
В начале мая полк перебазировался на новое место неподалеку от поселка Крестцы. В отличие от прежнего полевого аэродрома, этот строили еще до войны. Раньше здесь шумел густой лес, который подходил сплошной стеной к самым окраинам поселка, но потом люди вырубили деревья, осушили болото и выстроили все необходимые сооружения.
Вместе со штурмовиками на аэродроме разместился полк истребителей.
– Прикрывать нас будут, – объяснил Малахов, придя с совещания. – Так что радуйтесь, братцы, без поддержки теперь не останемся. Кстати, Дивин, начальство заинтересовалось твоей придумкой.
– Она не моя, – автоматически поправил комэска Григорий. – Я ведь говорил: один из инструкторов в ЗАПе был в декабре на Военно-технической конференции в Куйбышеве, вот там и подхватил идейку.
– Ладно, ладно, – капитан досадливо отмахнулся, – помню. В любом случае, у нас ты об этом заикнулся, значит, и спрос с тебя.
Не было печали! Вот, спрашивается, кто за язык-то тянул? Летал себе и летал, как все, так нет же, черт дернул рассказать о «круге». А комэск возьми да заинтересуйся. Пришлось рассказывать, что запомнил, дополняя полученную когда-то информацию собственными выкладками и расчетами.
Да, не нравилась экспату нынешняя тактика штурмовиков. А кому она понравится? Обычно к цели шли на бреющем, а потом делали горку и атаковали. Вываливали на противника весь боезапас, что успевали, и мгновенно давали деру. С недавнего времени, правда, стали подниматься на высоту от километра до полутора и затем бомбить с пикирования, а если поблизости не оказывалось истребителей противника, делали еще пару-тройку заходов. При этом строй часто разрушался, колонна сильно растягивалась и штурмовики несли большие потери при очень низкой эффективности. В полку Хромова в эскадрильях осталось по шесть-семь машин.
Поэтому и всплыла в голове сержанта услышанная лекция о новом варианте боевого построения. Идея заключалась в том, что штурмовики выстраивались один за другим на расстоянии в пятьсот – восемьсот метров и замыкали над целью круг, атакуя врага посамолетно. Таким образом они получали возможность не только свободы маневра для прицельного бомбометания и стрельбы из ракетного и пулеметно-пушечного вооружения, но прикрытия впереди идущего товарища при атаке того сзади немецкими истребителями.
С одной стороны, вроде бы все красиво, но с другой – нужно было проверить, как это будет выглядеть на практике. Наверняка найдется масса мелочей, которые потребуют решения. Но, что радовало, Малахов загорелся этой идеей, но брать на себя ответственность не стал и вышел с предложением на командование полка. Хромов, говорили, сомневается. Ладно, пусть начальство теперь думает.
Шли тяжелые бои. Немцы старались вырваться из котла. Дивин теперь летал регулярно. Не так, как другие пилоты, которые делали два-три вылета в день, но постоянно. С каждым разом сержант все лучше и лучше «видел землю» и учился понимать товарищей.
При этом редко когда удавалось вернуться домой без пробоин в машине. Мало того, что «Илам» досаждали фрицевские зенитки, так еще и вражеские истребители господствовали в воздухе. Выматывались все страшно. Вечером, после отбоя полетов, достаточно было за ужином хлобыстнуть законные наркомовские сто грамм, и все, падали замертво. Григорий-то больше делал вид, что устает так же, как и его товарищи, но искренне удивлялся, что Рыжков находит в себе силы и еще регулярно шляется на свиданки к какой-то поварихе.
– Он к ней не за любовью, а за добавкой бегает. Вот ведь прорва ненасытная! – смеялись летчики. А долговязый сержант лишь посмеивался и загадочно улыбался.
Однажды эскадрилья Малахова получила приказ вылететь на штурмовку деревни, превращенной немцами в мощный узел сопротивления. На первый взгляд задание выглядело несложным: атаковать немецкие позиции и правым разворотом выйти на территорию, занятую нашими войсками.
Взлетели, построились и на бреющем пошли по курсу. Земля стремительно проносилась под крылом так близко, что казалось, вот-вот заденешь и врежешься. Экспат оглянулся. Рыжков шел следом, во втором звене левым ведомым. Сегодня они летели шестеркой, а лейтенант Петрухин вел группу. Нервировало отсутствие истребителей сопровождения, но Малахов при постановке задачи сделал упор на том, что их атака должна стать для немцев неожиданностью.
– Разведка сообщает, что немцы накапливают за деревней танки и пехоту для атаки. Пойдете с ампулами и сожжете это осиное гнездо к чертовой матери.
Сержант тогда поежился. Адская штука – одной ампулы АЖ-2 практически гарантированно хватает для уничтожения вражеского танка или бронетранспортера. Опять же, пехоту из блиндажей выкуривать помогает. Но вообще та еще радость лететь на задание, когда в бомбоотсеках ждут своего часа полторы сотни шаров с зажигательной смесью. Представишь, что с тобой будет, если в них попадет шальной осколок или снаряд, так самому застрелиться хочется. Причем заранее, чтобы не мучиться! А ведь идти приказано на бреющем, и это значит, что палить в них будут из всего, что есть на вооружении у немчуры, вплоть до пистолетов. Одна надежда на то, что их прозевают.
При подготовке к выполнению задания сознательно решили соблюдать режим радиомолчания. Все прекрасно знали, что немцы слушают эфир, а наши летчики нет-нет, да и начинали переговариваться открытым текстом, невольно помогая врагу.
