— Принято. Встречаем.
Сканер уловил, что количество шифрованных сообщений возросли многократно, видимо военные общаются между собой, обсуждая моё прибытие. Новость без сомнений радостная. Десантников на броне крейсера оказалось на удивление много, часть, когда я подходил, разворачиваясь тем бортом, где находилась шлюзовая, перепрыгнули на обшивку моего судна, контролируя стыковку. Ну и, наверное, чтобы не сбежал. Только глупо это, куда я денусь? Искины всё пишут, сбегу, такое ярмо повесят, что оставил их тут умирать, а три дня практически жить в одних скафах это очень трудно. Ну для десантников возможно привычно, а вот членам команды да, тяжело приходится, особенно тем кто ранен.
Ещё на полёте, я сбегал, облачившись в скаф и отстыковав «Крота», перегнал его на противоположный борт, на ту стыковку, где раньше челнок висел. Тут шлюзовая у меня была, а с тушей малого шахтёра я просто не смогу провести стыковку, вот и перегнал его на другой борт. Наконец, проведя стыковку, как показали датчики, с той сторон шлюзовой был вакуум, видимо холл и коридор получили повреждения, дал доступ на борт посторонним. Пройдя процедуру шлюзования, на борт моего шахтёра перешло трое, два десантника, один из них явно офицер, и похоже командир крейсера, с которым я общался.
Капитан снял шлем своего простого, не боевого скафа и, осмотревшись, произнёс:
— Флаг-майор Эрих Опар, командир крейсера… Бывший военный шахтёр «Ганз», как я понимаю? Мы все сюда не войдём. Что будем делать, спасатель? Или ты номинальный спасатель и тебя даже медкапсул нет? Учти, у нас четверо совсем тяжёлых, аптечки уже не спасают, а медбокс на борту крейсера уничтожен прямым попаданием. Один медик всего уцелел, второй при смерти.
— Я врач третьей категории. С капсулами проблемы присутствуют, есть такое дело, их всего две, реаниматор и лечебная, потому я и значусь в списках как спасатель именно третьей самой низшей категории, с минимум доступных средств спасения, но вам помогу. Я уже всё продумал. Всех раненых и членов экипажа на борт «Тихони» и на борт второго моего судна, малого шахтёра модели «Хайл». На борту «Тихони» без скафов смогут в тесноте разместится тридцать семь человек, на борту «Хайла», десять. Большую часть десантников на обшивку. Трюм полон. Даже находясь на обшивке, они не пострадают при разгоне и уходе в гипер, а так придётся потерпеть несколько дней, пока не прибудем в систему Шиза. Она ближе всего. Мы находимся в сутках полёта в гипере от границы конфедерации.
— Хорошо, принимается, — кивнул Опар. — Где тут санблок? Пока на борту нет столпотворения, хочу первым принять душ.
Сбросив на сеть командира крейсера схему корабля, тот сразу ушёл, я продолжил работу. Это так, пока мы общались, я уже работал. Мимо нас протиснулся ремонтный дроид с пачкой спасательных пакетов. Это пакеты предназначены для эвакуации раненых, с одноразовой химической системой жизнеобеспечения внутри. То есть расстилаешь, кладёшь внутрь раненого, герметизируешь, пакет внутри наполняется воздухом и так можно переносить в вакууме. Работает до суток. У меня по стандарту комплектования было пятьдесят таких мешков, дроид прихватил два десятка. Медик что находился на борту крейсера, мы уже пообщались через нейросети, в тех неотапливаемых помещениях, встретила дроида. Местный корабельный техник сделал в них шлюзовую, откуда-то притащил и подсоединил, так что дроида встретили и начали укладывать в пакеты раненых. Первыми десантники эвакуировали самых тяжёлых, на входе в шлюзовую я успевал их просканировать своим медицинским сканером, определяя кого первыми класть в капсулы, чтобы снять кризис. Кстати, то что помещения на борту крейсера не отапливаются, это не совсем правда, техник сделал самодельный аппарат, вроде тепловой пушки, что не давал упасть температуре ниже критичной отметки, хотя конечно было очень холодно.
— У нас есть проблема, — сообщил я Омару что чистый и посвежевший подошёл к медбоксу проверить как тут дела.
— В чем дело? — нахмурился тот, проверяя как сел его комбез. Скаф тот у шлюзовой оставил, в нише, как и большинство членов его команды.
Пока я принимал раненых и настраивал обе капсулы под двух самых тяжёлых, на борту «Тихони» стало очень тесно. Всех раненых уже перенесли, размещая в каютах, в кают-компании, в тренажёрной, да даже в технической мастерской накидав на пол надувных матрасов, чтобы им мягче было. Матрасы не мои, с борта крейсера принесли. Ну и уцелевшие члены команды размещались. Часть обустраивалась на борту «Крота», но там ещё теснее было. Десантники искали места получше на обшивке «Тихони», все при деле, борт погибшего крейсера уже все покинули.
— Проблемы с недостатком капсул, — почесав затылок, произнёс я. — Двух самых тяжёлых раненых я положил в капсулы. Если бы опоздал на час, спасти бы их не удалось, но есть ещё пятеро, которых срочно нужно пропустить через капсулы, иначе не спасу, а этих двух, что уже положил, вытаскивать из капсул в течение пяти, а лучше шести часов, нельзя. Результат даже я не предскажу. Эти пятеро вот это время могут и не пережить.
— Понял. Есть предложение?
— Да. Пиратский крейсер, вы в бою его почти в мусор превратили, но есть шанс обнаружить хотя бы несколько уцелевших капсул на борту. Они нам очень нужды. Десантники у вас есть, что делать вы и без моих советов знаете. Командуйте.
— Так он недалеко значит? — слегка расфокусировав взгляд, видимо командир крейсера общался с подчинёнными через сеть, пробормотал тот. — Не знал, я думал тот смог в гипер уйти, на базу раны зализывать. Весь москитный флот мы у него выбили, да и артиллерию тоже. Нечем ему было бой вести. Хотя конечно когда тот уходил из зоны дальности нашей артиллерии мы успели накрыть его залпом. Тут нас четвёртая волна ракет настигла, у нас одна пусковая уцелела… М-да, щита уже не было, часть ракет выбили, но те что прорвались, наделали дел. От них мы больше всего потерь в людях и понесли.
— Видимо вы, взаимоуничтожили корабли друг друга. Кстати, он не так и далеко, и судя по сканерам, энергия на борту имеется. Даю вам доступ к
