Юная шаманка кивнула, хотя ничего такого и не чувствовала, поспешила на берег, помахала руками казакам на берегу. Те вскорости спустили лодку на воду, переплыли пролив, и девушка смогла наконец-то обнять своего мужа.
Покидав трупы менквов в воду, казаки устроили пирушку, на которой тут же возник вопрос: что делать дальше?
– Коли армию колдовскую разгромили, други, – горячо убеждал всех Кондрат Чугреев, – то земли окрестные, стало быть, беззащитными остались! Надобно изгоном по ним идти, капища все разорять, кресты на их место ставить, язычников в православие крестить! Вон, гляньте на знахарку Матвееву, по-русски балакает дай бог каждому, не у всякого запорожца так язык подвешен! Она и слово божие переведет! Переведешь?
Юная шаманка не ответила, млея, словно кошка, под теплым бочком своего казака, с куском жареного мяса в одной руке и корцом талой воды в другой.
– Так они давно беззащитные, Кондрат, – согласился Михайло Ослоп и широким жестом разрешил: – Хочешь в той чаще гуляй, а хочешь в этой. Лесов тут много!
– Ну так и пойду! Коли сиднем сидеть, деревни и капища не искать, так точно с пустыми руками останемся!
– На что вам капища? – тихо ответила Митаюки, опустив веки. – У вас все едино струга нету, чтобы идола золотого вывезти.
Вокруг костра мгновенно возникла мертвая тишина. Спустя некоторое время Кондрат рявкнул:
– Да разбуди ты свою бабу, Серьга! Нечто не слышал, что она там пробормотала?! Эй, знахарка! Ты во сне о капищах балакаешь али мне отвечаешь?
– Как я тебе отвечу? – приоткрыла глаза юная шаманка и потерлась щекой о кафтан Серьги. – Ты вольный казак, я при Матвее половинкой. Меня вы ни в дозор не пошлете, ни долю в добыче не отмерите. Что с меня за спрос?
– В какой дозор? – теперь уже спросил воевода.
– Разговорила я шамана из деревни приречной, когда в христианство его окрестили, – ответила Митаюки. – Обмолвился он, что ниже брода по второй притоке до селения большого добраться можно.
– Чего же ты молчала?!
– Да кто из вас бабу слушать станет?
– Матвей! – поднял взгляд на казака Егоров.
– Сперва к сече готовились, опосля я раненый лежал, – напомнил казак. – Не до разговоров было.
– Подожди, друже! – положил руку на плечо атамана Ганс Штраубе. – Клянусь святой Бригитой, но девица нам на что-то намекает, однако недоговаривает. Ты, милая, не мудри, ты прямо скажи. Мы тут люди бесхитростные, бабьи уловки не понимаем.
– Я никому, кроме мужа, не доверяю. Ставьте его сотником, пусть он набегом командует. Тогда в дозор пойду, путь в селение разведаю.
– Эко ты загнула! – покачал головой немец. – А сама в сотники не хочешь?
– А чего, Матвей казак справный! – тут же вступился за товарища Силантий Андреев. – Чего ему в сотниках недельку не походить?
– Это верно, справный! – согласились и Семенко Волк, и Михайло, и сам Кондрат Чугреев. – Чего ему в сотниках не походить?
– Умная девочка, – признал Штраубе. – Высоко взлетишь. Но мы ведь, знамо, не против. Матвей Серьга в ватаге старшим на струге уже сидел, и никто на сие не жаловался. Сама ты что ради его должности сотворить собралась?
– Первый раз вы внезапно на город напали, потому отпора и не встретили, – стала спокойно излагать свой план юная шаманка. – Ныне же поселок настороже, вы рядом с ним половину зимы воюете. Вашим лазутчикам о нем ничего не выведать, попадутся. Я же смогу узнать все, никак себя не выдав. Я сир-тя. Маюни с собой возьму, коли не доверяете. Он, если осторожно держаться будет, внимания не привлекая, тоже за сир-тя сойдет. Подступы и посты я выведаю, вернусь, а затем ватагу безопасно проведу. Могу хоть завтра отправиться.
– Экая ты быстрая, святая Бригита! – покачал головой немец. – О таком решении надобно казачий круг испрашивать, всех воинов созывать, бо животами все рисковать станут.
– Коли ватага ваша, не моргнув глазом, в неведомый город врывалась, супротив ящеров великих и ратей превосходящих билась, нешто она пройти по следу девичьему испугается? – Шаманка покачала головой. – Никогда не поверю.
– Ты сама сказала, дитя, что ты из племени сир-тя, – напомнил немец. – А вдруг ты заманиваешь нас в ловушку?
– Коли западня, муку вы с честью примете за веру Христову. Коли нет, золотом обогатитесь. Хоть так, хоть этак, все вам на пользу выйдет. Так чего опасаться?
– Ай, молодец девка! – расхохотался Семенко Волк. – И то верно, други! Мы сюда карманы набивать явились али слово Христово язычникам принесли? Нам ли за живот свой бояться? Любо знахарке, пойдем с ней на город новый!
– Любо знахарке! Не боимся! Примем муку во славу Христову! – отозвались остальные воины. – Любо!
– Меня зовут Митаюки… – недовольно прошипела себе под нос юная шаманка. – Митаюки…
Дикари уже практически покорились ее воле и желаниям, а выучить имя так и не удосужились!
Совершенно неожиданно в руках ватаги оказалось множество лодок, больших и крепких. Не таких надежных, чтобы выходить в
