Ударив наскоро вытесанной острогой, Дрозд, наконец, угодил в рыбину, пригвоздил серебристую тушку. Наклонился, схватил руками да, вытащив из воды, обернулся к напарнику, показал:
– Эвон, рыбонька! Посейчас костерок разложим, испечем.
– Соли мало осталось, бачка, – смачно сплюнул в воду татарин. – Найти бы.
– Да уж! Где ж тут ее найдешь? Хорошо, хоть лед кончился – прям какое-то чудо! А водица-то студена, ага.
Скривив губы, Карасев выбрался из воды на пологий берег, бросил рыбу в пожухлую траву, раскатал закатанные до колен порты, обулся:
– Ну что – поснидаем?
Исфак натянуто улыбнулся:
– Давай.
Вот уже около недели беглецы пробирались вдоль реки на север, туда, где почему-то день ото дня становилось все теплей и теплей. Первым эту несуразность заметил Шафиров и долго гадал: с чем такое тепло связано? То ли оттепель, то ли они как-то незаметно на юг повернули… так ведь и там – зима! Юг ханства Сибирского, чай, не Крым!
Вообще-то поначалу неудачливые похотливцы и собирались повернуть к югу да идти на Кашлык, но потом татарин – человек очень даже неглупый – вдруг вспомнил про древний новгородский путь: из Обдорской земли, через Камень – к Двине-реке, к морю Студеному. Вернуться домой так выходило короче… впрочем, а нужно ли было – домой? С чем вернуться-то? Точнее сказать – без чего? Без золота, без какой иной добычи, без соболей даже!
Сильно ругался себе под нос наемный татарин Исфак Шафиров – покойника Лютеня Кабакова ругал и себя. Ишь, захотелось девок! Ничего, перетерпели бы… Перетерпели… Но с другой-то стороны ежели посмотреть – ведь как хорошо все продумали! Верней сказать, он, Исфак Шафиров, продумал. И лишнего народу в селеньи не было, и людоеды как раз пригодились бы, на них бы все и свалили. Да, так и вышло бы! И никто б ничего… Кабы не та косматая дура! Кто ж знал, что лук у нее окажется, что стрелять начнет, да еще так ловко? Просто не повезло, не помог Аллах, что уж тут говорить-то. Ничего – знать, в другой раз повезет и все сладится.
– Да-а, – высекая кресалом огонь, согласно протянул Дрозд. – Домой-то нам пустыми незачем. Что тогда делать-то? Опять к Строгановым подаваться аль в какую-нибудь ватагу? Опять на побегушках быти? Иное дело – кабы с богачеством пришли! Уж тогда все кругом – наше. Дом бы выстроил, коров завел, лошадок… да дворовых дев прикупил бы! Кругленьких, красивых… Йэх!
И так тоскливо это «йэх» прозвучало, с таким остервенением отбросил Карасев Дрозд огниво, что даже всегда невозмутимого татарина проняло.
– Ну-ну, Карасище, не горюй! – утешил Исфак дружка. – Уже хорошо – убежать смогли. А домой – в этом ты прав – нам сейчас спешить нечего. И в Сибир-город, в Кашлык – кто там нас ждет-то? Да и представь… – Шафиров задумчиво пожевал сорванную соломину. – Вернемся мы с тобой в Кашлык или в Чинги-Туру, не важно… Вновь на службу поступим, может, даже дьяками приказными станем, уважаемыми людьми. А вдруг Ивашкины люди вернутся? Нас узнают да потребуют суда? Такое ведь случиться может. Оно нам надо?
– Не надо. – Карасев подбросил в разгорающийся костер сухих веток.
Исфак одобрительно кивнул:
– Вот и я говорю, бачка. Ах, умный ты человек, Карасище!
Дрозд от похвалы зарделся – редко когда его умником называли… да, положа руку на сердце – никогда вообще! Может, и не зря с татарином связался – вот кто по-настоящему умный-то. И с девками все бы по его задумке вышло – кабы не лучница, черт бы ее побрал! Да и относился Исфак к Дрозду со всем уважением, не как другие казаки. Бачкой вот называл – батькой, вроде как атаман-батюшка. Приятно то было слушать!
– Так вот, – глядя, как напарник управляется с рыбой, Шафиров гнул свою линию дальше: – Я и подумал, бачка: зачем нам на юг-то? Сам видишь – на север идем, а день ото дня теплее. Знать, правдивы слухи-то! И земли теплые есть, и есть в них золотой идол. Есть! Обязательно!
– Ага, есть, – положив выпотрошенную рыбу на угли, покивал Дрозд. – Только как же мы его возьмем-то? Вдвоем?
Сия, прозвучавшая для Шафирова весьма неожиданно, фраза показала вдруг, что Карасев не так уж и глуп, как всегда казался. Ишь ты – сообразил. Хотя соображенья тут особого-то не надо, и дураку ясно: вдвоем идола не добыть. А тогда следовало дать напарнику какую-то цель, чтоб меньше о пути дальнем задумывался… кое-что рассказать, частью раздумий своих поделиться.
– Эх, бачка, – тряхнул белобрысой челкой татарин. – И не нужен нам тот идол, ага!
– Как это «не нужен»? – тут же возмутился напарник. – А зачем же тогда мы туда пойдем?
– За славой. – Шафиров даже и бровью не повел, а еще и повторил важно и значительно: – За славой, за богатством и честью!
Услышав такие слова, Дрозд недоверчиво расхохотался:
– Кто ж нам это все дасть?
– Великий хан, – пожал плечами татарин. – Местный правитель. Хозяин золотого идола. Что ты моргаешь-то, бачка? Или, думаешь, идол златой там сам по себе стоит, без правителя, без зоркой и неподкупной стражи?
– Не-а. – Хмыкнув, Карасев озадаченно взъерошил затылок. – Ежели б без стражи, так давно его умыкнули, идола-то!
