– Это будет слишком долго. Давай просто пойдем не спеша.
Битали оглянулся, уже в который раз различив легкий шорох. Однако улица была тиха и пустынна. Ни ветерка, ни прохожего, ни даже птички ни одной не припозднилось.
Но опять: скрип, шур-шур…
– Подожди секунду… – Молодой человек высвободил руку, чуть пропустил девушку вперед, поцеловал сзади в шею, заставив Франсуазу хихикнуть от щекотки, и быстро взмахнул палочкой: – Обессион!
Улица дрогнула маревом, морок потек, словно перегревшееся мороженое с края вазочки, и…
– Так я и знал! – хмуро выдохнул Кро.
– Ой… Привет! А мы тут с Анитой гуляем… Случайно… – недоморф крепко обнял отличницу за плечо.
– Ой… – это уже девушка повернулась на голоса и немало изумилась появлению невесть откуда взявшихся молодых людей столь невероятного вида. Ведь «обессион» смыл не только морок, но и все старания Сенусерта по отводу взглядов от своего лица.
– Знакомься, Франсуаза, – мрачно предложил Битали. – Это мои однокурсники, мы вместе в цирковом училище занимаемся. Небритого пучеглаза зовут Надодух, а его невероятно любопытную спутницу Анитой.
– Где занимаемся? – хором переспросила парочка.
– Я уже давно признался Франсуазе, что учусь в колледже циркового искусства. На фокусника, – с нажимом произнес Битали.
– А, ну да! – сообразил недоморф. – А я в шоу уродцев выступаю, мне вообще полный кайф. Хоть делай уроки, хоть не делай, все едино круглый отличник. Достаточно шерсть вздыбить и зарычать погромче…
Он опустил ворот, расправил плечи, провел пальцами сквозь бакенбарды на щеках и с чувством гавкнул.
Франсуаза рассмеялась:
– Что, правда? Это настоящая шерсть, или вы меня разыгрываете?
– Да пожалуйста, можно подергать. В любом месте! – Надодух с готовностью расстегнул куртку и сорочку.
– Не трогай его, он блохастый, – холодно посоветовала Горамник.
– Неправда! – возмутился чатия Сенусерт. – Она завидует! Меня если стричь раз в три месяца, то можно целый свитер из шерсти связать! Знаешь, какая у меня шерсть теплая?
Франсуаза опять рассмеялась, мотнула головой:
– А вы, Анита? Вы тоже фокусы показываете?
– Я ножи метаю, – поджала губы Горамник. – Могу с десяти шагов первым броском в глаз попасть. Показать?
– Нет, спасибо… Я верю… – Франсуаза ощутила недружелюбие, и улыбка сползла с ее губ. – Я лучше на выступление как-нибудь приду.
В воздухе повисла неловкая пауза. Надодух оправил ворот и хлопнул в ладони:
– А чего мы стоим? Может, погуляем где-нибудь? Франсуаза, тут нет поблизости какого-нибудь старого, старого кладбища?
– Вы хотите гулять среди могил? – выгнулись крутой дугой брови девушки.
– Посмотри на меня, красавица! Где еще гулять человеку с моей внешностью, как не по кладбищу в полночь? Днем на улице от меня все шарахаются!
– За горой старое кладбище есть, – опять улыбнулась Франсуаза, взяла Битали за руку: – Наше место помнишь? Если от реки идти, то будет взгорок каменистый, с соснами. А за ним кладбище. Там крест над часовней, издалека видно.
– Часовня действующая? – насторожилась Горамник.
– Когда хоронят, то отпевают в ней, – пожала плечами девушка. – Но это редко очень, раз или два в году. Дорого ведь полный молебен заказывать. И земля тоже дорогая, а аренду меньше чем на сто лет не оформляют.
– Что такое сто лет? – пожал плечами Надодух. – Пуф-ф, и пролетели! Так чего, пошли?
– Я дома через полчаса быть обещала. Родители волноваться будут, если задержусь. Могут и в полицию позвонить, с них станется…
– Так что в другой раз, – закончил за нее Битали. – Сами идите гулять.
– Это туда? – указал вниз по течению реки недоморф.
– Лучше верхом, от торгового центра, – посоветовала Франсуаза. – Вдоль нижней дороги арабский квартал, туда и днем лучше не показываться. А ночью к ним даже полиция не суется.
– Спасибо за помощь, – кивнула Анита. – Мы постараемся найти. Пойдем отсель, «шоу уродцев», я тебе о блохах кое-что расскажу.
Битали понял, что вечером у Надодуха опять будут болеть исцарапанные уши.
– Я что-то не так сказала? – тихо спросила Франсуаза. – Мне показалось, Анита возненавидела меня с первого взгляда!
– Ерунда, – покачал головой Битали. – Просто приревновала. Надодух тебя развеселил, а у них с Надодухом любовь до гроба. А это страшная вещь!
– Откуда ты знаешь?