— Отыскать местечко, где не так много людей хочет меня убить.
— Дело, конечно, не мое, Док, — сказала Шарлотта, — однако Линкольн славен далеко не своими игорными домами. По пути к центру города мы миновали зубоврачебный кабинет, так что, полагаю, вы прибыли сюда не зубы лечить. Цели ваши связаны вот с этим, — указала она на револьвер в кобуре у Холидея.
— Не исключено, — признал дантист.
— Так в чем же дело?
— Я умираю, вот и хочу собрать немного денег, дабы окончить дни под присмотром опытных врачей. Без сапог, — не сдержав улыбки, добавил он.
— Черт вас подери! — пожаловалась Шарлотта. — Нужно вам так откровенничать?! Какое теперь удовольствие от ужина?
— Тогда потребуем возмещение затрат у того, кто рекомендовал нам это место.
К ним вышел официант.
— Простите, Док, — заметно нервничая, проговорил он. — Вы ведь тот самый Док Холидей, верно?
— Это что-то меняет? — кивнув, спросил Холидей.
— Нет-нет, все хорошо, сэр, — заверил его официант. — Администрация, то есть мой патрон хочет угостить вас и вашу спутницу фирменным блюдом… если разрешите вывесить табличку с извещением, что вы здесь ужинали.
— Передай патрону, что условия приняты, — ответил Холидей.
— Благодарю, сэр! — сказал официант и умчался на кухню.
— С вами такое часто случается? — спросила Шарлотта.
— Время от времени, — улыбнулся дантист. — Это они еще дешево отделались.
— В каком смысле?
— Если задержусь в городе еще дня на два-три, гробовщик предложит десять долларов за то, чтобы я дал письменное разрешение похоронить меня. Или же он заплатит двадцать пять долларов — если не все пятьдесят, — если разрешить на первые несколько дней выставить меня в витрине конторы.
— Какой ужас! — воскликнула Шарлотта.
— Ужас, — насмешливо объяснил Холидей, — в том, что если я не соглашусь на показ своего трупа, гробовщик все равно выставит его в витрине.
— Вот вы кто для него — всего лишь труп для показа?
Холидей кивнул.
— И еще начинка для гроба.
— Не понимаю, как можно жить так?
— Как можно умирать так? — кисло ответил Холидей.
Подали стейки.
— Ну что ж, вам, видно, меняться поздно, — сказала Шарлотта. — Может, еще попотчуете меня байками о стрелках, которых знаете или знавали? Тогда я не замечу, что стейк пережарен.
— Могу рассказать о Уайетте Эрпе и его братьях, — предложил Холидей. — Или о Курчавом Билле Броциусе. Или о Бэте Мастерсоне.
— О них обо всех я слышала, — сказала Шарлотта. — Дикого Билла Хиккока знаете?
— Нет. Жаль признавать, но я не имел удовольствия быть с ним знакомым. Зато я знал Клэя Эллисона, Бена Томсона и братьев Маклори.
— Говорят, Маклори вы убили, — сказала Шарлотта. — Всех.
— Их было-то двое.
— Да вы ходячая легенда, герой романов, — рассмеялась она. — Кто вам запомнился больше других?
— Джонни Ринго, — без раздумий ответил Холидей.
— Интересный, поди, человек?
— Самый интересный, — кивнул Холидей, — из тех, кого я встречал. И самый лучший друг.
— Он еще жив? — спросила Шарлотта.
— Нет.
— Кто же его убил?
— Я, — признался Холидей.
