— А? — Владислава встрепенулась.
— Чего? — оторопел конокрад.
— Кто здесь?
Лясота тихо фыркнул. С замотанной мордой получилось тихо, и он выразительно дернул головой.
— Ты что? — Девушка вскочила. — Что творишь? Не отдам!
Парень растерялся. Обычно застигнутые на месте конокрады спешат удрать, пока не поймали и не забили до смерти. Закон в этом случае на стороне хозяина лошади, тот может даже убить вора. Но перед парнем была девушка одних с ним годов. И он принял решение.
Разбойник принялся сдирать с крюка обмотанный вокруг него повод. Владислава вцепилась ему в руки.
— Пусти! Что ты делаешь?
— Молчи! Молчи!..
Княжна оторопела. Она никогда, даже у отчима, даже у колдуна, не подвергалась таким оскорблениям. Лясота дернулся, вскидывая голову и разворачиваясь задом к выходу.
Парень, несмотря на молодость, был опытным конокрадом. Он в два счета распутал узел, забросил повод на шею жеребца, но помедлил и рванулся к Владиславе. Девушка попятилась, когда он схватил ее за запястья. Быстро стянул их вместе петлей и, обхватив княжну за пояс, легко забросил на спину коню.
— Заорешь — убью!
Владислава взвизгнула. Быстро, пока их не заметили, конокрад подпрыгнул, вставая на край яслей, оттуда ловко перескочил на спину коню, прижав коленями и девушку, и, дернув за узду, заставил жеребца развернуться к выходу.
Лясота вынес его, не сопротивляясь, только стараясь ступать как можно тише. Он отлично помнил условие их освобождения — кто-то должен захотеть взять их обоих. Все так и свершилось, пусть спасителем выступил и обычный конокрад. Жаль было оружия, денег и документов, но сейчас главное — вырваться на свободу и вернуть себе прежний облик, а прочее — дело наживное.
Ни ворот, ни ограды у жилища колдуна не было, и, отойдя шагов двадцать, Лясота сам перешел с шага на рысь, а там — и на галоп. Бежал легко, чувствуя на спине не только похитителя, но и девушку.
А ночь, как в сказке, была ясная и тихая. Облака расступились, высыпали звезды. Лошадь плохо видит в темноте, но Лясота не был обычным конем. Он скакал, чутко прислушиваясь к направляющей руке; куда бы ни правил конокрад, сейчас им было по пути. Колдун, конечно, не мог не заметить пропажу, но условие — их обоих
Разбойники не отъехали далеко; промчав версты две, Лясота заметил подводу и несколько верховых рядом с нею. В темноте, без огней, они казались черными силуэтами. Парень лихо осадил жеребца.
— Эге, так вот что за шапку ты у старика потерял! — приветствовал его атаман. — Молодец, Степка, хвалю! Это добрый конь, негоже старику таким владеть. Осерчает, конечно, а что поделать? Сам виноват! Нечего было спорить с Тимофеем Хочухой. Я что хочу, то и беру. На-ка вот целковый от моих щедрот!
Разбойники весело загалдели, обсуждая подвиг парня. Конокрад, названный Степкой, спешился, сорвал с головы коня тряпку, потом помог спуститься княжне — и протянутая с целковым рука замерла в воздухе. Галдеж смолк.
— А это чего такое? — нахмурился Тимофей Хочуха.
— Девка, — ответил Степка.
— Сам вижу, что не корова. Ты пошто ее притащил? С нею же хлопот не оберешься! На что мне баба? У меня своя жена есть. Или тебе так уж приспичило? Женилка-то отросла хоть?
Разбойники опять загалдели, зашлись хохотом.
— Да я думал, она заорет, колдуна еще разбудит, — смущенно пытался оправдаться Степка.
— А ты бы ее ножом пырнул — и вся недолга! И-эх, тетеха! Что с тебя взять? — отмахнулся Тимофей Хочуха. — Ладно, прирежь ее да поехали. Полночь уже миновала, а у нас дел много и путь дальний.
Владислава прижалась к боку жеребца. Лясота заложил уши назад, коротко фыркнул, ударив копытом.
— Ишь ты! — фыркнул атаман. — Конь, а чисто собака!
Лясота помотал головой и оскалился.
— Не надо, — пролепетала девушка. — Не трогайте меня!
— Ишь! «Не трогайте!» А чего с тобой делать? Ни продать, ни подарить… На кой ты нам сдалась? Кончайте ее, ребята, да поехали.
Он сказал это так буднично, что княжна похолодела. И увидев, что несколько человек двинулись к ней, доставая ножи, воскликнула:
— Вы не знаете, кто мой отец!
