Мона

знает, как залегать на дно. Его присутствие в Тель-Авиве влечет за собой большой риск.

– Все так. Но мы были вынуждены действовать по такой схеме. У полиции информация утекает как через сито. Теперь мы этим воспользуемся. Не знаю, какими ресурсами обладает группировка Самира Мустафа, но если у них есть контакты на улицах, они скоро узнают, что Эрик Сёдерквист в бегах. Таким образом, история станет более правдоподобной. А его ситуация – более острой. Будем надеяться, что он достаточно интересен, чтобы они стали ему помогать.

Пол взял еще одно печенье. Плевать на слои жира на животе, он нервничает.

– Что скажешь о письме от «Хезболлы»?

Рейчел пожала плечами.

– Я всего лишь низкооплачиваемый служащий. Мне нельзя знать слишком много из того, что обсуждают в гостиных. Но в письме ведь не было ничего нового? Мы знали, что и за вирусом, и за терактами стоит «Хезболла».

– А требования для получения антивируса?

– Неприемлемы. Бен Шавит никогда не пойдет на их выполнение. Он не ведет переговоры с террористами.

Пол улыбнулся.

– Я слышал кое-что другое. Информация неофициальная, но если она правдива, то Шавит уже почти сдался. В кризис втянут весь мир, и на премьер-министра оказывается невероятное давление.

– Я знаю, что он силен. Он может многое выдержать.

Пол подумал об Эрике Сёдерквисте.

– Парень становится важной фигурой. Вопрос, осознает ли он сам свою ценность. Насколько хорош передатчик?

– Передатчики. Их три штуки. Один – в руке, один – в мобильном телефоне и один – в ткани брюк.

– У него есть передатчик в руке?

– Да. Мы ввели пассивный GPS-чип под кожу.

– Он незаметен?

– Его не видно, но если Эрик начнет массировать себя, то почувствует маленькое уплотнение. Мобильный датчик – самый сильный из трех и единственный активный, то есть вырабатывает собственное напряжение. Однако он не зависит от батареи телефона, а имеет собственный источник энергии. Но мы допустили ошибку.

– Какую?

– Какой-то идиот забыл зарядить телефон ночью. У него максимум двадцать процентов зарядки.

Пол поморщился.

– Небрежность. Но он же видит это и позаботится о зарядке.

Они некоторое время молчали. Рейчел сжимала стаканчик, пока тот не треснул. Она бросила его в корзину под доской.

– А что ты думаешь об истории Эрика?

Пол покачал головой.

– Вранье. Давид Яссур убежден, что он несет чушь. Но черт его знает. Эта история слишком неправдоподобна, чтобы быть выдумкой. Может, она частично правдива?

Рейчел наклонила голову.

– Например, в чем?

– Я не знаю. Может, он действительно ищет антивирус.

– Чтобы спасти свою больную жену?

– Может быть. А может, он преследует чисто коммерческие цели. Антивирус бесценен. Сёдерквист мог бы продать его израильскому государству. Банку ЦБИ. Или какому-нибудь другому пострадавшему банку.

– Если это так, почему он тогда сочиняет научно-фантастическую историю о том, что его жена заразилась компьютерным вирусом? Что-то тут не сходится. Мы знаем, что Ханна Сёдерквист больна и что в больнице ей не смогли поставить диагноз. Мы также знаем, что другой мужчина… как, кстати, его звали?

– Хагстрём.

– Матс Хагстрём. Мы знаем, что он умер, имея симптомы, схожие с симптомами Ханны.

– Почему он умер, а Ханна Сёдерквист нет?

– Возможно, она сильнее, моложе. У него, вероятно, более слабое сердце. Это зависит от сотни факторов.

Пол замолчал. Через некоторое время он кивнул, как будто подтверждая то, над чем думал. Рейчел следила за ним взглядом.

– Что?