не понимая, что с ним происходит. Потому лекарь срочно вышел из тела парнишки и полетел к себе, с облегчением снова став самим собой.
Уже очнувшись от транса, подумал о том, что хорошо, конечно, на какое-то время стать молодым, как этот мальчишка, но… свое тело все-таки роднее и приятнее.
– Герсер! Герсер, ты спишь?!
– Нет, не сплю! – Жересар сел на кровати, привыкая к собственному телу. Возвращение требовало времени – душа будто пропитывала тело, и пока она не заселится как следует, заполнив все уголки тела, взяв над ним контроль, тело ощущалось как чужое – онемелое, неловкое. После того как он вернулся из организма парнишки, прошло всего минут пятнадцать, и лекарь до сих пор не успел восстановиться – видимо, потому, что пробыл вне тела довольно долго, больше часа.
– Герсер, я жив!
– Правда?! Не может быть! – Лекарь пока чувствовал себя не очень хорошо, и потому желчь сочилась из него легко и свободно. – А ты проверь, может, ты уже умер?
– Герсер, правда, я жив! Поверь, жив! – Парнишка не понял юмора, и Жересар устыдился. Разве парень виноват, что лекарь немного устал?
– Ладно, ладно, верю. Есть хочешь?
– Хочу… Скажи, как так получилось? Ведь от чумы не выздоравливают! Это ты меня вылечил?
– Хм… ну… в общем-то да. Я вылечил. Но насчет чумы у тебя сведения неверные. Кое-кто выживает, но… мало. Очень мало. Пойдем приготовим что- нибудь на обед.
Лекарь тяжело поднялся и, хромая, пошел к двери, чувствуя, что ноги наконец обрели прежнюю чувствительность.
– А я больше не заболею?
– Имеешь в виду – чумой? Честно сказать, не знаю. Вроде не должен. Чумой болеют один раз. Впрочем, выживших настолько мало, что никто не может знать наверняка.
– А как дальше? Что мы будем делать дальше? Куда мы теперь?
– Сейчас мы пообедаем тем, что послали нам боги и мой друг Герлат. Потом поднимем флаг вызова, и к нам приплывет лодка с берега. Мы сообщим радостное известие о том, что нас, распространителей страшной заразы, теперь двое. Они, счастливые, поплывут к Герлату, тот подготовит нам дом, который потом не жалко будет сжечь, и мы немножко поплаваем. Ты хорошо плаваешь? Умеешь?
– Я моряк, сын моряка, как я могу плохо плавать? – Парнишка гордо задрал нос и тут же, вздохнув, добавил: – Честно сказать, пловец из меня не очень. Дерьмовый пловец. Но шагов пятьдесят проплыву, пока не отправлюсь на корм крабам.
– Вот еще незадача… – проворчал Жересар. – До берега пятьсот шагов, и я не для того тебя воскрешал, чтобы накормить рыб и крабов. Хреново дело. Ладно, что-то придумаем. Пошли готовить. И кстати, меня Жересар звать на самом деле. Лекарь Жересар.
– Жересар… а что с нашими? Остальные… умерли?
– Умерли. Все. Я ждал, пока ты умрешь, чтобы уйти на берег. Сжигать тебя живьем было как-то неправильно.
– Почему сжигать? Зачем сжигать? – Парнишка судорожно сглотнул и вцепился в косяк побелевшими руками.
– А ты как думал? Все, что тут есть, будет сожжено, – сумрачно пояснил лекарь. – Сейчас тебе нужно найти чистую одежду, вымыться как следует. А на берег мы уйдем голые. Не возьмем ничего. На берегу нам дадут все что нужно. Понял?
– Понял. – Парнишка снова сглотнул, закашлялся, с минуту никак не мог успокоиться. На его глазах показались слезы, лицо покраснело, и лекарь с неудовольствием подумал о том, что болезнь могла задержаться в легких, вот откуда и кашель. Это было бы очень, очень нехорошо. Десять дней, не меньше, нужно будет провести в доме отдельно от всех, чтобы выяснить, не принесли ли они с собой Черную Смерть.
– Вот такие дела, брат Герлат. – Жересар вытянул ноги, откинувшись на спинку кресла, и покосился в окно, за которым на таком же кресле сидел маг. – Теперь ты все знаешь.
– Коста, мне очень, очень жаль твоих ребят, – печально ответил Герлат, потирая лоб ладонью, – не знаю, что и сказать. То, что я разрезал бы этих гадов на кусочки за твоих парней? Ты это и так знаешь. Или то, что им теперь не жить? Что Нед вывернет их наизнанку? И это ты знаешь. Что будешь делать? Каковы твои планы?
– Дней десять надо сидеть в этом доме и ждать, пока Нед не вернется. Потом пойду с ним в столицу. Что будет после – не знаю. Я имею в виду – после того, как мы всех гадов порвем. Так далеко я не заглядываю.
– Коста… а как же жена, Эльза? Как твоя дочь? Разве их нет в твоих планах?
– Есть. Но после того, как я уничтожу негодяев. Только после того.
– Да, Коста, ты изменился. Прежде ты вначале подумал бы о жене и дочери и лишь потом о мести.
– Раньше мои ребята были живы. – Голос Жересара не дрогнул и был жестким, как сталь клинка. – Никогда не прощу.
– Ну что же… будь что будет, – вздохнул Герлат, – ждем Неда. Кстати, не расскажешь ли, как вылечил этого парнишку? Похоже, что мне у тебя придется кое-чему поучиться. Я так и не понял, как ты это сумел. И вот еще что, Коста… ты уверен, что Санда и Хеверад погибли? Ты ведь не видел их трупов.
