Алерэмегом не хватало проблем. Морские правители… сам знаешь, какие у нас с ними натянутые отношения. Да и король не одобрит подобных действий. И договор на обучение она подписала. Формально даже никаких правил не нарушила.
– Вернем отцу!
– Нет! – воскликнула Лотта, придя в ужас от подобной перспективы.
– И еще потребуем…
– Ящик сокровищ со дна моря? – хмыкнул Ал, явно развеселившись.
– Ящик вина и бутылку успокоительной настойки, – язвительно отозвался магистр Нарис. – Она мне за эти два года все нервы испортила.
Я глупо заморгала. Преподаватели Военно-морской академии всегда придерживались строгого этикета в общении с курсантами, и я считала их холодными и рассудительными, отчасти даже бесчувственными, но сейчас…
– И почему же наша русалочка не хочет возвращаться к родителям на дно морское? – не удержался от подколки глава «волчка».
Лотта нахмурилась и промолчала.
– Я с кем разговариваю? – зло уточнил магистр Нарис, подходя к подруге.
Она опустила голову еще ниже.
– Что не по нраву пришлось? Не то платье на бал сшили? Жемчуг надоел? Моряков стало скучно в пучину заманивать и убивать?
– Вы думаете, они столь благородны, что заслуживают жить?
– А ты вправе решать, кто должен умереть?
– Из семнадцати, что мне попались, все пытались меня даже не убить, вовсе нет! Они желали посадить русалку на цепь, чтобы добывала сокровища! Вы бы хотели провести жизнь в клетке?
Шарлотта шипела, сверкая синими глазами, и мне захотелось потрясти головой, дабы убедиться: это все еще Лотта, моя лучшая и единственная подруга. Та, что спасла мне жизнь, два года помогала учиться и ради которой я отправилась на Заброшенный остров проходить ритуал.
– Почему ушла? – спокойно поинтересовался Алэрин.
– Замуж хотели отдать за Тритона.
– Принца Тригорья? – уточнил водный маг.
– Да.
– И? – ректор был краток.
– Он – мерзкий.
– Кто бы сомневался! Зато у наследной принцессы характер золотой, – съязвил магистр Нарис, явно вспоминая, сколько веселья ему доставили за все это время шалости Шарлотты.
– А вы бы отдали свою дочь за едва знакомого мужчину? Или сестру? Чем замужество без уважения и любви друг к другу отличается от клетки?
Голос русалки звенел, заставляя меня вздрагивать.
– Ну так давайте, смелые маги! Вяжите и вызывайте отца!
Лотта отвернулась, пряча бежавшие по щекам слезы. Я бросилась к ней, крепко обняла.
– Ты все еще со мной, Трин? – удивилась она.
– Ты же моя подруга.
– Правда? Не сердишься?
Я вздохнула. У меня самой тайн столько, что на несколько человек хватит.
– Нет, Лотта. Я тебя… понимаю.
Русалка всхлипнула и безутешно разрыдалась.
Магистр Нарис в который раз выругался, а затем сел за стол и придвинул бумагу.
– Перевожу на другой факультет. Так понимаю, чудесный браслет на способности к водной магии не влияет?
Лотта подняла на него глаза. Сейчас они у нее казались огромными и яркими, словно море в ясный день. И сама она была прекрасной, как заря, несмотря на то, что плакала.
– Вы, правда, разрешите мне остаться? – неверяще прошептала она, явно не ожидая подобного поворота.
– До первой шалости. И не смей никому показывать хвост!
– И с отцом будешь сама разбираться, – припечатал Алэрин.
– И если проявишь повадки нечисти…
Лотта вскочила, быстро пересекла кабинет, подошла к настороженному магистру Нарису, который приподнялся. Он не успел ничего сделать и предпринять. Шарлотта наклонилась и горячо его поцеловала.
Ректор рухнул в кресло, покраснел, как мальчишка, и явно пытался отдышаться.
