Двоедушница

– Короче. Если что, я не при делах. Знать не знаю, где он шляется днем и что за вещество в себя вгоняет, но отходняк после этого жуткий. Я его сюда привезла только однажды. В ноябре. Подобрала на обочине возле Гребного канала. На нем одежда замерзла, как будто он из воды вылез. Если б сразу поняла, что он торчит, не стала бы связываться, а так – подумала, что приличный, просто попал в переплет. Одну ночь он у меня отлежался, потом исчез куда-то. А недавно приполз. Такой, как сейчас. Я здесь ни при чем. Жалко его. На улице он бы сдох. Если честно, то ему и так, похоже, недолго осталось, если с наркотой не завяжет. Он здесь не живет, только ночевать приходит. Просит его привязывать. Сам просит, ясно? Никто его тут насильно не держит…

– Да поняла я, пусти! – не выдержала Ника и, оттеснив девушку, бросилась в комнату. Лерка – за ней, все еще твердя о собственной непричастности. Бо вошла последней и едва сдержалась, чтобы тут же не выскочить обратно в поисках туалета.

Так, наверное, в лагерях смерти пахло. Не в больницах. Не в хосписах. А там, где умирали без лекарств и врачей. Разлагались на ходу. За работой. С куском суррогатного хлеба во рту. Стоя, сидя, лежа. Медленно переставали жить.

Наплевав на приличия, Бо метнулась к окну, взобралась коленями на подоконник и дернула слипшуюся с рамой форточку. В лицо пахнуло морозным воздухом. Вонь никуда не исчезла, только теперь комната скорее напоминала морг.

При виде лежащего парня она поняла, за что извинялась Лерка.

Оба его запястья были примотаны к спинке кровати чем-то вроде бинтов. Такие же крест-накрест обхватывали голову, закрывая глаза и уши. И прямо сейчас Ника торопливо от них избавлялась.

– Он, по ходу, еще и голоса слышит, – шепотом пояснила хозяйка для Бо. – Но вены чистые, прикинь? Я проверяла. Видимо, что-то новенькое. Какая-то адская синтетика…

Почувствовав свободу, парень повернулся на бок и свесился вниз. Бо услышала плеск льющейся на пол жидкости и почувствовала новую волну вони. Она и сама была близка к тому, чтобы попрощаться с ужином прямо здесь и сейчас, но терпела. Старалась дышать пореже и старательно отворачивалась. Скользила взглядом по чернеющему в глубине комнаты шкафу, мольберту возле окна и пустым подрамникам на полу, разглядывала кактусы на подоконнике и потолок с длинной тенью от люстры. Что угодно, только бы не кровать.

Хорошо хоть те, в соседней комнате, затихли.

– Воды принеси, – попросила Ника. Лерка исчезла и практически сразу вернулась.

– Я вообще-то его кормила, – протянув стакан воды, она отошла обратно к Бо. – Когда было чем. Бананы любит. И чай без сахара.

– По утрам уходит, говоришь? На своих ногах?

– Ну… Почти. У меня машина во дворе. Мне все равно на работу надо. В пять утра я его отвожу, куда скажет. Раньше в Парниковом высаживала, а последнее время на Республиканской, там где…

– Больница, – перебила Ника.

Бо сопоставила тоже. Тридцать пятая городская. Та самая, в которой сейчас лежал…

Он же.

Если это и вправду игра, то в реалистичности сценария ей не откажешь.

Антон Князев, которого Ника пыталась заставить сесть то уговорами, то силой, был невероятно схож с Антоном-байкером, ставшим жертвой встречи с машиной Бо. Только выглядел хуже. Покойником он выглядел: глаза закрыты, черты лица острые, мимики ноль – такую «маску смерти» Бо видала не раз. Не все, кого она разыскивала вместе с ребятами из отряда, оказывались живы. Иногда находили тела. Окоченевшие в той же позе, в которой застало, и с такими же, как у этого Антона, восковыми лицами.

Не жилец, подумалось Бо. И вместе с этим – похож, но не тот…

– Давай! – умоляла Ника. – Ну же, давай. Помоги мне…

Он явно слышал, потому что пытался. Сначала сел, обхватив ее обеими руками, – со стороны это выглядело как бесшумная борьба. Потом свесил ноги с кровати. Бо понимала, что помощь была бы не лишней, но не могла себя заставить приблизиться хотя бы на шаг. Не то, что позволить этому к себе прикоснуться.

– У него были с собой какие-то вещи? – простонала Ника из-под лежащей на ее плече руки Князева. – Куртка, обувь?

– А, д-да… Там. Справа от тебя.

Ника выпустила парня, и он не упал. Неизбежно кренился набок, но дождался, пока она не поставит возле его ног ботинки со стоптанными задниками и не накинет на плечи куртку. Одеть его по-нормальному Ника даже не пыталась.

Наконец оба встали и медленно двинулись к выходу из комнаты.

– Ну, и куда вы теперь? – с деланой заботой поинтересовалась Бо. Это самое вы возникло не случайно. Собственная однокомнатная квартира – да, не апартаменты, но, по крайней мере, чисто и почти уютно – в виде последнего пристанища умирающего виделась ей хоть и единственным, но далеко не самым приемлемым вариантом.

– Здесь недалеко, – отозвалась Ника, задыхаясь под навалившейся на нее тяжестью. – Тот дом с птицами, помнишь? Нам туда.