Все понимается через боль. Слишком далеко отошел – рывок. Полупуть. Вот он, твой первый шаг. Не слушаться – больно. Голод – больно. Есми – тоже больно. Но невозможно не делать того, для чего тебя оставили в этом мире.
Ты не спаситель, ты – преступник.
Ритуал. В том, чтобы его совершить, нет ничего сложного. Любой альтерант знает это с четырнадцати лет.
Мерзко ли? Да так. Дело привычки. Как и вся эта чертова недожизнь.
Вот и сейчас они – просто Хароны, по колено бредущие в темных водах Леты. Там, где проходят они, не остается ничего, кроме пыли, трухи и пружин, торчащих из сломанных кресел. Кроме битого стекла и километров старой кинопленки. Сотни душ устремляются вверх сквозь крышу разрушенного ДК – прямо в светлеющее мартовское небо. И первый весенний дождь смывает с улиц города нечаянные следы.
Это смерть. И снова рождение. И снова…
Своей безлюдностью утренний город напоминал изнанку.
Князев, который еще не успел отвыкнуть от дневного света, прихлебывал растворимый кофе, стоя у запотевшего окна. В его пальцах дымилась сигарета. Остальные высыпали на улицу и с криками носились под моросящим дождем, швыряя друг в друга пригоршни талого снега. Отзвуки их радостных голосов эхом разносились по пустому вестибюлю.
– Как ты?
Рядом возникла Лянка с точно такой же кружкой в руках. Поверх куртки на ее плечах лежал кожаный плащ Ригерта.
– Мы должны быть благодарны Эшу, – криво усмехнулся Князев.
Некоторое время они молчали и глядели в разные стороны. Она выводила пальцем узоры на стекле. Он пересчитывал уцелевшие паркетные плашки у себя под ногами.
– Немного жаль уходить отсюда, правда? – заговорила Лянка, с тоской глядя на улицу. – Хотя это ведь все равно не жизнь.
Князев пожал плечами.
– Хорошо хоть, на изнанке есть Шанна. С ней не соскучишься.
Он приложил все усилия для того, чтобы казаться равнодушным, но это не слишком-то удалось.
– Ты знаешь Шанну?
Если Лянка и заметила внезапно вспыхнувший огонек в его глазах, то удержалась от насмешек.
– Ее все знают. Шанна совсем не такая, как ее бабка. Веселая. Умная. Только в последнее время хандрит, но мне кажется, ей просто нужно кому-то выговориться. Подруге, а не этим… – Она мотнула головой в сторону зала, имея в виду, конечно, Ригерта, – солдафонам.
– Хандрит? – переспросил Князев, чем выдал себя с потрохами. – Не знаешь, почему?
Лянка поставила на подоконник опустевшую чашку и запустила пальцы в волосы на затылке.
– Мало кого обрадует, если его руки превратятся в грабли.
Князев поперхнулся и закашлялся.
– Зачем это? – выдавил он сквозь слезы.
– Наследственность.
И вдруг Игни понял, отчего юная Коровья Смерть не явилась в город вместе с Никой. Не дождалась новостей о том, что Игни справился с возложенной на него задачей по устранению Арсеники. Не помогла Нике вернуться домой.
Она избегала встречи. Не хотела, чтобы Князев видел ее такой.
Розовые сопли, истерики и комплексы. Все беды от баб.
С каким-то мрачным удовлетворением наблюдал он за тем, как Ригерт, не стесняясь в выражениях, подзывает к себе ошалевших от дневного света альтерантов, и все они вновь склоняются над подробной картой города, соприкасаясь головами, – впереди ждала новая, далеко не последняя вылазка.
Дев
Место было выбрано грамотно – окна последнего этажа просматривались отсюда как на ладони. Склонив голову к плечу, Дев недолго изучал длинную девятиэтажку со странным изгибом на стыках, словно именно в этих местах соединили в одну несколько разных построек. Затем снова отыскал взглядом ту самую квартиру. Мало кто опасается быть увиденным на высоте тридцати метров над землей и расстоянии в двести – до ближайших возможных глаз. Может быть, поэтому окна не были зашторены.
Искривив губы в усмешке, он прищурился и снова взглянул на дом – на сей раз через оптический прибор, напоминающий размером детскую игрушку. Для Дева это и была игрушка. Он никогда не увлекался огнестрельным оружием, но компактные штуковины вроде монокуляра «Диполь D126H pro» с системой «день-ночь» и возможностью присоединения к прицельному модулю его забавляли.
Немного времени ушло на то, чтобы настроить дальность и резкость. Еще немного – на то, чтобы полюбоваться интерьером квартиры и понаблюдать за неспешной жизнью двух ее обитательниц. Такая себе теплая домашняя обстановка – диван, телевизор, книги. Одна орудует на кухне, вторая… Так, только что была здесь. Ага, появилась в спальне. Открыла шкаф. Бросила на кровать джинсы. Куда-то собирается?
