назад, когда его еще пытались реставрировать, под фундаментом нашли сотни человеческих останков. В городской газете писали, что они могут быть наследием погоста, который был здесь до строительства. И что, вроде бы, кости до сих пор лежат там, внутри, в обычных коробках. Места на кладбище им так и не нашлось.
Именно из брошенной гостиницы похитили Настю Ткачук. Глазастую Настю. И сейчас Игни предлагал Нике отправиться туда вместе.
Она оглянулась на Шанну. Та неопределенно пожала плечами: тебе решать.
– Готова, – подтвердила Ника. Встала рядом с Игни, посмотрела на него снизу вверх и добавила: – Идем.
Она стояла в коридоре. Невысокая. Мальчишеская фигурка. По левую руку – обшарпанные двери. Много дверей. Запертые, приоткрытые, распахнутые настежь. По правую – арочные окна галереи и пустые цветочные горшки.
Ника ее узнала. Даже со спины. И обрадовалась: надо же, как удачно вышло! Зайти сюда и сразу встретить Настю. Короткие светлые волосы, джинсы, зеленая куртка. Почему-то без обуви… Стоит босыми ногами на вытертом паркете. Плавно разводит руки в стороны. Вороны… Откуда здесь столько ворон?
Повинуясь приглашению, со всех сторон к ней слетаются черные птицы. Девушка стряхивает их одним небрежным движением, и вороны взмывают под потолок. Облепили две рожковые люстры без плафонов. Изредка хлопают крыльями, а так – тишина.
По-прежнему не оборачиваясь, Настя манит кого-то из глубины коридора.
Хорошо, что Ника была подготовлена предыдущей встречей с Есми. Даже не дернулась. Да и эти оказались не такими жуткими как утопленник. Бледные, тощие. Лиц почти не различить. Рук, ног, одежды – тоже.
Зато их много. Десять? Двадцать?
– Давно здесь торчат, – пояснил Игни приглушенно. – Лет… двести, может, больше. Это не все. Внизу еще есть. Их кости до сих пор в подвалах лежат. Есми устали. И рады уйти.
Неужели те самые, с уничтоженного кладбища? Да что там какие-то кости. Они же Настю нашли!
– Настя! – позвала Ника. – Это ты?
Игни фыркнул и, закатив глаза, покачал головой. Весь его вид красноречиво говорил: «Что за идиотка?»
Босая девушка медленно повернула голову на звук.
Лица не было.
Вместо него – длинный костяной клюв, крючком загнутый вниз. Шершавая черная кожа, отверстия для глаз. Маска! Всего лишь маска… Зато глаза в прорезях – вполне человеческие. Блестящие. Безразличный взгляд.
– Настя, ты меня слышишь? – Ника искоса взглянула на Игни и сделала шаг вперед. – Где ты была все это время?
Клюв качнулся из стороны в сторону: нет.
Ника догадалась.
– Ты, что, говорить не можешь?
То же молчаливое отрицание. И радость от встречи схлынула так же быстро, как появилась.
Что-то не так.
Найденная и, как казалось, спасенная Настя Ткачук не бросилась им навстречу. Она осталась стоять на месте. Снова отвернулась. Распахнула объятия для призраков обветшавшей гостиницы. Склонила вниз голову в странной птичьей маске.
И исчезла.
В опустевшем коридоре остались только Ника, Игни и вороны. «Ночная душа» не сводил с птиц глаз. Те, казалось, так же пристально таращились на него.
– Зато теперь мы знаем, что за хрень такая Птичий Пастырь, – прошептал Игни. Словно вороны на люстрах могли подслушать.
– Да, – в тон ему произнесла Ника. – Горан Карпович тоже про него говорил.
– И если сейчас мы видели вторую пропавшую девушку, то логично предположить, что на водокачку за Есми приходила первая. Она тоже была Пастырем. А потом перестала.
На Ксюшу идею не распространил. И на том спасибо.
– Она разбилась… из-за этого?
– Видимо. По ходу, Пастыри нужны, чтобы забирать Есми. Сразу много, – рассуждая так, Игни одновременно попытался пятиться в сторону лестницы. Птицы взволновались. Словно им это
– Кому могло понадобиться столько Есми? – прошептала Ника. Она замерла, боясь пошевелиться.
Игни тоже оставил попытки к бегству.
– Кому могло понадобиться? Ну, например, такому же как я… – медленно сказал он, по-прежнему разглядывая пернатых. И неожиданно заключил: – А ведь эти ребята нас отсюда не выпустят. Они охраняют тех, кто еще остался в подвалах. Охраняют… от нас.
