наверное, ищут…
– Наверное… – в словах мальчишки было что-то неправильное, но Ника не стала об этом задумываться. Гораздо больше ее занимало другое. – А что ты тут ешь?
– Ну… – стушевался Колька. – Так, всякое…
– А вода? У тебя есть вода?
– Не-а.
Поняв, что ничего путного все равно не добьется, Ника спустилась вниз, намереваясь обследовать кухню. Кухня – сердце любого дома. А сердце это жизнь.
Любая другая, но только не эта…
Ника тщательно обшарила ящики и шкафчики. Покрутила краны, попыталась открыть газ. Напрасно. Только убедилась, что все трубы и вентили – бутафория. Нет здесь ни еды, ни воды, ни газа. Даже тараканов нет, хотя она вряд ли решилась бы на такой гастрономический экстрим.
– Можно Ленку попросить.
– А?
– Ленку, – повторил возникший в поле зрения мальчик. – Она в соседнем доме живет. У нее есть велик. Тебе же воду надо? Ну, Ленка может к реке сгонять. Подожди, я сейчас.
И он выскочил на улицу. А Ника еще раз с тоской и унынием оглядела окружающее пространство в поисках хотя бы крошки съестного.
– Ща придет! – вихрастая Колькина голова просунулась с улицы в открытое окно.
– Она тоже живая? – спросила Ника. Раз велосипед, когда можно просто Полупутем…
Колька подозрительно прищурился:
– Почему ты все время об этом спрашиваешь?
Пришлось импровизировать.
– Мы же в прошлом, – сказала она как можно непринужденнее. – А раз так, значит, еще не родились, или родилась только я, а вы с Ленкой как бы еще… того.
Мысль, по счастью, оказалась для мальчишки слишком сложной.
– Сама ты
Девочка, которая катила по мостовой на красном велосипеде, и правда выглядела обыкновенно. Разве что немного старомодно. Не джинсы и футболка, а платьишко, косы с бантами, белые гольфы и сандалии…
– Я быстро! – крикнула она и помахала рукой.
Ника уже разомкнула губы, намереваясь крикнуть в ответ девочке, чтобы она была осторожней, когда буквально из ниоткуда – а непроходящая туманность превращала в ниоткуда всю изнанку города целиком – вынырнул белый автомобиль. Старая «Волга» с фигуркой оленя на капоте и круглыми передними фарами не летела и не мчалась. Просто неотвратимо сближалась с хрупкой фигуркой на красном велосипеде.
– Лена!!!
Не раздалось ни визга тормозов, ни звука столкновения. Машина растворилась во мгле так же внезапно, как и возникла.
Смятый велосипед валялся прямо под окнами. Тело девочки лежало гораздо дальше – там, куда его отбросило ударом капота.
Ника пулей вылетела из дома.
И не поверила своим глазам.
Остановилась. Убедилась, что ей не чудится. И только тогда подошла к Лене, которая сидела на обочине и не спеша надевала слетевшую с ног обувь.
Ловкие детские пальцы по очереди туго затянули ремешки обеих сандалий. Девочка подняла на Нику лучистые голубые глаза, ловко завязала висящие длинными лентами банты.
– Каждый день одно и то же, – вздохнула она с недетской серьезностью. – Хоть из дому не выходи.
Встала и мелкими шажками прошла к велосипеду. Подняла его – совершенно целый, словно и не было никакой аварии, – перекинула ногу через раму и покатила к реке, едва доставая ногами до педалей.
Ника осталась на дороге одна.
– Каждый день одно и то же, – повторила она и вгляделась вдаль – туда, где скрылась из виду целая и невредимая Лена. – Каждый день одно и то же…
Ника уже собралась было вернуться в дом, когда услышала откуда-то сверху задорный Колькин крик:
– Эй, смотри, что сейчас будет! Смотри-и!..
Он балансировал на коньке крыши, как воздушный гимнаст – на канате, раскинув руки в стороны и слегка покачиваясь. Ника сразу поняла, что не успеет
