стрелы, лежащей в желобе арбалета. В гигантской лапище Гила он выглядел довольно комично. Но стоит только спустить тетиву… и изнанка мгновенно лишится начинающего дарования в лице Игни, даже не успев прочувствовать на себе силу его таланта.
– Не убью. Но помучаетесь, – со зловещей улыбкой пообещал Гил обоим сразу. Чем он угрожал Эшу, Игни не видел, но это явно было что-то еще менее внушительное. – Разошлись. Разошлись, говорю. Оглохли?
Нехотя, но послушались. Почти одновременно убрали оружие.
– Иди, прогуляйся, – Гил хлопнул Игни увесистой ладонью по плечу. – Полчаса тебе на то, чтобы голову проветрить. Потом следуй Полупутем за любым из нас. Наверное, все же сгоняем наверх. Раз Эш считает нужным.
Игни кивнул, стараясь ничем не выдать своей радости.
Гил, приятель, ты чертов гений!
Полчаса. Этого хватит. Надо только отойти подальше. Чтобы наверняка не привлечь внимания внезапным исчезновением.
Не бежать, не бежать… Все-таки непривычное место эта изнанка города. Деревья. Здешние или прорастают сюда с лицевой стороны? Кто ж их знает… В этом месте должен быть мост. Река есть и здесь – такая же широкая, с черной холодной водой. На другом берегу, должно быть, та самая заречная часть, которую ему доверили курировать. Отсюда не разглядеть… Домишки какие-то. Это сейчас на лицевой стороне высотки, а раньше, скорее всего, были деревни. Вот они-то и ушли на изнанку…
Изнаночная ночь наступает быстрее. Плавно, но стремительно: р-раз, и блеклое небо набухает чернилами. Даже не заметил, когда стемнело. Неважно.
Кажется, уже хорошо. Здесь не увидят, даже если захотят. Спокойно. Без спешки. Сосредоточиться. Закрыть глаза.
Ника. Ника… Если ты здесь…
Игни стоял, в малейших подробностях воссоздавая в памяти ее лицо. Словно Ника уже была рядом. Зеленые глаза, едва заметные веснушки на носу. Забавные, детские. Нижняя губа полнее верхней, и из-за этого кажется, что у нее всегда немного капризный вид. Светлые волосы почти до плеч. Запах шампуня, клубники и еще чего-то незнакомого, чем хочется дышать, пока не запомнишь накрепко.
Готов? Шаг…
И ничего не произошло.
Он так и остался на пустынном берегу реки. Как и прежде, один. Ночь. Ни звука.
Она по-прежнему в городе. Она в безопасности. Тогда почему так…
Развернулся и со всей силы ударил кулаком по ни в чем не повинному стволу березы. Еще раз. И еще. Затем уткнулся лбом в шершавую кору и замер, словно надеялся стать частью дерева. Втиснуться, врасти в ствол и остаться так навсегда.
– Радуйся, идиот, – произнес он вслух в надежде, что это поможет, но от звука собственного дрожащего голоса стало только хуже. – Радуйся, черт тебя побери…
Сверху плавно опускались крупные хлопья снега.
Чердак дома на улице Тургенева
Она была молодой – и в то же время в возрасте. Кожа ладоней гладкая, но на ощупь сухая и тонкая, точно пергаментная бумага. Арсеника отметила это, когда женщина взяла обе ее руки в свои и слегка сжала. Длинные распущенные волосы, платье с рюшами. Она кого-то напоминала – взглядом. Смотрела спокойно и чуточку насмешливо. Мягко, словно и так все знала. Но задавала вопросы.
– Всего одна? Почему? – Это про Викторию. Та стояла чуть поодаль. Сцепила пальцы в замок, спрятала лицо за волосами. Ждала.
– Я не успела, – сказала Арсеника. – Моя первая душа слишком долго от меня скрывалась. Пряталась за чужим именем. А когда я наконец нашла ее, она взяла и…
– М-м. Что ж, это неизбежно, когда пытаешься обмануть судьбу и живешь в неоплаченный долг. Не вини себя. – Тонкие белые пальцы ласково погладили ее по щеке. – Ты и так дала ей больше положенного срока. Ты дала ей второй шанс. А люди… Они глупы, неблагодарны и смертны. Считают нас не даром, а проклятием… Можно подумать, у нас есть выбор, и мы выбрали бы их, если бы вообще могли выбирать.
– У нас? Вы сказали
– Вторых душ, – пояснила женщина без возраста.
Вторые души… Так вот, значит, что это за место.
– Ну, а ты, дитя? О, ты уходила долго…
Пока внимание женщины переключилось на Викторию, Арсеника осмотрелась. Ушла с вокзала и пришла к нему же. Ничего себе, каким он стал! Настоящий. С часами на башне. Шпили и флаги. Метромоста нет. И вообще ничего нет от привычного Нике города. Дорога без асфальта. Утоптанная земля. И мукомольный завод – как со старинной открытки. Стекла на месте. Окна зарешеченные. Новенькая кирпичная кладка. Башенки, ступени и арки. Не хватает
