предпокое, но задать интересующий всех вопрос: «Откуда вы тут взялись?» – открыто никто не осмелился.

Не-э-эт, они задали вопрос: «И че вам дома не сидится?» – но это же не одно и то же, правда?

Тут же из-за двери выглянула няня и построила всех ласковым взглядом анаконды.

Мне же досталось:

– Хватит уже шляться! Завтра дел невпроворот, а девчонки до сих пор там на ветру, практически голые…

Стражу сдуло тем же ветром.

– …уже посинели и теперь пьют горячий чай, – закончила шмырг. Удивленно огляделась: – А куда это они?

– Тоже чаю захотели, – пояснила я и пошла спать, чтобы завтра с новыми силами выступить в неравный эротический бой с князем и нанести ему ощутимое поражение.

Мечтать же не вредно?..

Сон начался тускло.

Я со свечой в руке, в длинной полурасстегнутой белой мужской рубашке очутилась в переплетении странных коридоров, в которые выходило множество комнат. Босиком. Все стены, двери и даже потолок сети коридоров были увешаны причудливыми зеркалами, которые множили мои искривленные отображения.

Пляшущие тени с ярким огоньком свечи скорее сгущали тьму и слепили глаза, нежели давали четкую картину. Я была словно шоколадка, которую завернули в праздничную фольгу, не забыв отчего-то снабдить фонариком.

Я шла и шла, а моя дорога, казалось, сворачивалась лентой Мёбиуса. Вдалеке слышалась музыка, в дверные щели пробивался свет… Но лишь только я этого места достигала – музыка замолкала, свет гас.

Пока было не страшно, скорее я себя чувствовала героиней второй части «Щелкунчика», пребывающей в сказочной стране. Правда, мучилась загадкой: где я и зачем? Глупо такими вопросами задаваться в собственном сне, не правда ли?

От ярких отражений свечи у меня уже начали болеть глаза. Наконец, сдуру или от отчаяния, я погасила свечу и, закрыв глаза, прислушалась. Как назло, музыка и голоса опять смолкли. Все заполонил странный шорох.

Открыла глаза. Галерея коридоров осветилась мягким лунным светом. Он падал из высоких средневековых окон с мелким свинцовым переплетом, кое- где окрашиваясь то красным, то синим, то зеленым оттенком – в тон разноцветных ромбических стекол.

Странный нарастающий шорох погнал меня вперед. Я начала дергать ручки дверей. Все заперты. Ни одна не открылась. А шорох, казалось, догонял, заставляя переходить на бег. Наконец впереди показалось светлое пятно.

Яркий прямоугольник приглашающе открытой двери, таинственная пасть освещенной комнаты ждала, тихая и молчаливая. Я бы сказала – обманчиво безопасная.

Я оглянулась и еще поднажала. Мамочки! За моей спиной, шурша, ползли конфетные фантики, целые горы пустых оберток. Брр! Такой гадости мне еще никогда не снилось! Любой психоаналитик причину искать замается!

Я вскочила в комнату и захлопнула за собой дверь. Комнатка, где я очутилась, оказалась большой квадратной прихожей, опять-таки в зеркалах (дались им эти зеркала! Прямо заклинило на них! Вот уж кто-то обожает собой любоваться!). Из предпокоя вело много дверей – то ли пять, то ли шесть… поначалу я не присматривалась.

Из чистого любопытства сунула нос в одну из них. Хм… опять номер люкс из гостиницы для молодоженов! Стены в зеркалах и круглая бордово-алая кровать. Пряные ароматы воскуренных индийских палочек. В окно виден ночной пляж и лунная дорожка на теле океана. К чему бы это?!

Ладно. Я не гордая… Заглянула во вторую! Опять спальня! На этот раз в минималистском псевдояпонском стиле. Огромная кровать-шкаф, а больше, собственно, и ничего. Только красивая плетеная циновка с интересными мотивами танцующих журавлей под ногами. Циновки чуть поменьше, с искусно прорисованными ветвями бамбука, – на окнах. Плетеный комод с фигуркой китайского мандарина. Знаете такие? – толкаешь легонько верхнюю часть, и он еще минут пять задумчиво качает головой и пальчиком у подбородка.

Раньше подобные фигурки европейского и китайского фарфора стояли на полках старинного палисандрового буфета у моей бабушки. Дедушка был заядлым коллекционером и привозил их отовсюду.

Там были узкоглазые мандарины всех мастей, турки, кавалеры и дамы, китаянки и белочки, гуси и балерины. Еще какие-то подобные безделушки… Если я хорошо себя вела, мне разрешали запустить кого-то из них качаться и смотреть потом на их незатейливые выкрутасы.

Правда, перед смертью бабушка долго болела. Пришлось весь антиквариат распродать. С болью в сердце и со слезами на глазах брала я очередную фигурку, заворачивала в папиросную бумагу, чтобы за бесценок отдать в жадные руки старого лысого антиквара. А бабушка, помню, меня все утешала и говорила, что пыли в доме теперь станет гораздо меньше.

Я подошла к мандарину и толкнула его головку. Крупная статуэтка обрела вверху симпатичный маятник. Больно от воспоминаний, как больно!

Переместилась к окну… В сумерках шуршал красно-желтыми листьями знакомый сквер. Тоскливый дождик брызгал стекла мелкой изморосью. Самый обычный осенний вечер.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

7

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату